– Это прибор, который позволил бы вскрыть твой модуль. Я отдаю его тебе, теперь я никак не смогу попасть внутрь, если ты, конечно, не захочешь меня пригласить, - с ироничной улыбкой добавил он, поскольку хорошо понимал, что этот вариант исключался совершенно. Тамми быстро схватила подарок. Ей было не до деликатности. Сразу стало намного спокойнее.

– Вот еда и вода. Я приду через два дня, - вместо ответа сказала она, головой кивнув в сторону канистр.

– Я буду ждать тебя здесь.
– Тамми быстро пошла к своей пещере, изо всех сил стараясь не оглядываться. Метров через двести, не выдержав, она посмотрела назад. Нортон стоял там же где они расстались и, не отрываясь, смотрел ей вслед. Поймав ее взгляд, он улыбнулся и помахал рукой. Тамми не отвечая и больше не оглядываясь, бегом припустила к модулю.

Вечером, вспоминая его слова и пытаясь найти скрытый в них подвох, она потерпела полное фиаско. Слова Нортона казались правдой. Никакой двусмысленности она в них не находила. Тамми металась по модулю, не зная как ей поступить. В модуль она его приглашать не собиралась, но и прятаться от него было глупо, особенно после того как он отдал ей электронную отмычку. Его слова, что ему нет никакого резона ее убивать, и доводы, которыми он подкрепил свои слова, были достаточно разумны. И все же какая-то мысль беспокоила Тамми, не отпускала ее, заставляя вновь и вновь прокручивать в уме весь разговор.

Как это неприятно: знать, что ты что-то не можешь вспомнить, что-то важное, и главное что-то лежащее совсем близко. Измучив себя вконец, Тамми рассердилась, поужинала и легла спать. Она думала, что будет ворочаться и мучиться от бессонницы – ничуть не бывало. Она уснула, только коснувшись подушки головой. Тамми вскочила посреди ночи. Она мгновенно забыла, что ей снилось, зато четко понимала, какая мысль мучила ее перед сном. Этот мужчина – Нортон, ни словом, не обмолвился, кто из них двоих произнес те слова об издевательствах над жертвой, перед тем как ее убить. Тамми стало не по себе. Потом она стала размышлять: допустим, Нортон сказал бы ей, что, маньяком-психопатом являлся погибший Ларс, и что? Она ведь ни за что не поверила бы его словам. Выходит, он правильно сделал, что не стал об этом говорить. С другой стороны, эти слова мог сказать и он сам, и он тоже не стал бы об этом упоминать.

От своих размышлений она совсем запуталась. По ним выходило, что единственным правильным вариантом, не взывающим сомнений, был бы такой: Нортон должен был бы сказать, что это он маньяк. Правда, после этих слов она убежала бы от него без оглядки и больше не стала разговаривать, но зато сейчас бы не мучилась вопросами.

И вдруг Тамми подумала: «Какая же я дура! У меня же есть запись того разговора. Я могу записать голос Нортона, а потом компьютер сравнит голоса и скажет, кто произнес те слова об издевательствах!»

Через два дня, во время очередной встречи с Нортоном, Тамми в кармане держала включенный диктофон. В этот раз она постаралась с ним поговорить подольше, тем более она придумала вопросы, на какие хотела бы знать ответ. Во-первых, она хотела знать, что случилось тогда той ночью, когда крокодил искалечил Нортона.

– Мы обосновались в небольшой пещере в скале. Вход в пещеру завалили большим камнем. Мы заранее договорились о своих действиях в случае опасности. Единственным по-настоящему действенным средством против таких монстров было использование взрывчатки. Она находилась рядом с нами под рукой, это обстоятельство фактически и позволило нам их уничтожить. После взрыва, что ты тогда устроила, обвалилась не только одна из стен, но и часть свода пещеры. Нас оглушило и завалило обломками камней. Я пришел в себя первый, вытащил из под камней Ларса, он только и успел схватить взрывчатку, когда колопендра схватила его. Она затащила Ларса в свой лаз вместе со взрывчаткой, скорее всего та взорвалась, когда сколопендра проглотила его. Я так думаю, потому что помню глухой подземный взрыв. На меня напал крокодил. Я собирался впихнуть ему взрывчатку в пасть, но взрывом мне сильно поранило ноги, поэтому не смог быстро отскочить, и вот результат. – Нортон кивнув головой на свой израненный бок и руку, а потом продолжил: - Кровотечение я остановил, но без антибиотиков у меня началась бы гангрена или заражение крови. Спасибо, что помогла мне, - в его голосе звучала неподдельная благодарность, Тамми очень сильно захотелось, чтобы психопатом был Ларс. Ну не вызывал в ней Нортон ни отвращения, ни неприязни, наоборот, то ли из-за того, что она его спасла, то ли по какой другой причине, но с каждой минутой, он казался ей все более и более симпатичным.

Добравшись до модуля, она ввела в компьютер только что записанный разговор с Нортоном, потом ввела кусок разговора мужчин и нажала кнопку определить. А в ответ… тишина.

Тамми ничего не понимала. Снова ввела данные – и снова тот же результат. Тогда она догадалась ввести запрос: «Определить принадлежность голоса». Полученный ответ привел ее в уныние.

– Записанные голоса принадлежат: вид – человек разумный, род – люди, семейство – гоминиды, отряд – приматы, класс – млекопитающие, тип – хордовые.

Тамми, ничего не понимая, смотрела на экран монитора, пока, наконец, не догадалась, что в компьютере есть только программа определения по голосовым звукам принадлежность животного к тому или иному виду, а вот программа точного распознавания голосов, внутри этого вида – отсутствует.

Глава 9

Тамми не сдавалась. Она решила попытаться самой сравнить голоса – и снова осечка. Голос Нортона как-то отличался и от одного, и от другого. Тамми снова и снова вслушивалась в голоса мужчин. К сожалению, они проходили достаточно далеко от датчиков,было много посторонних шумов: и шум ветра, и шум осыпающихся камней под ногами. Мужчины разговаривали на повышенных тонах, в их голосах слышалась злость и раздражение. В голосе и манере разговора того и другого, не было никаких особых отличительных ноток. Обычные голоса, ни хрипотцы, ни заиканий, ни искажения звуков – ничего. Тамми стала вслушиваться в голос Нортона. Ну не похож он был на голос ни того, ни другого – хоть режь! Ей стало страшно. А что если Нортон, догадался, что она записала их голоса и теперь старательно и намерено искажал свой голос, чтобы Тамми не догадалась, кто есть кто. В этом случае психопатом является Нортон. Но с другой стороны, после всего случившегося его голос мог немного измениться, например, осесть, и тогда Нортон не психопат. Но в, тоже время и у психопата мог осесть голос. Короче говоря, Тамми так запуталась во всех своих предположениях, что несколько дней просидела в модуле, пока легкое зарапанье по стене ее дома, не сообщило ей, что в пещере гости.

Тамми испугалась так сильно, словно Нортон не стучал деликатно по стене, а пробивал ее тараном. Потом, вспомнив, что модуль он взломать не сможет, Тамми немного успокоилась, и даже крикнула очень громко, чтобы Нортон мог ее услышать:

– Что ты хочешь?
– В ответ он громко спросил:

– Тамми, почему ты не выходишь? Что случилось?

«Случилось, случилось, - перекривила его Тамми, тихонько бурча себе под нос, - то случилось, что я до сих пор не знаю, ты садист-психопат, готовый напасть на меня в любую секунду, или ты просто… убийца?», - Тамми сказала эти слова и сама поразилась их смыслу. Нортон шел ее убивать, и не имеет большого значения психопат он или нет, в любом случае, он, в первую очередь – убийца. Для Тамми не было ни малейшего сомнения, что на его счету уже есть человеческие жизни, слишком спокойно он рассказывал ей о своем задании, целью которого была она. И в живых он ее оставляет только потому, что она ему нужна. Весь вопрос только в том, насколько.