Цотнэ, прыгая по скалам, побежал вниз. Послышался шум текущей воды.

Оглядевшись по сторонам, отрок увидел, как мощная струя воды выбивается из скалы, собираясь в небольшом бассейне. Переливаясь через край бассейна, вода превращалась в ручей, орошающий сады и виноградники. Цотнэ опустился перед ручьём на колени и вволю напился. Он пил бы ещё, но вдруг услышал около себя незнакомый голос:

— Как ты здесь очутился? Откуда пришёл? — Монах снял со спины корзину, полную плодов, и присел на камень. Взяв одно румяное яблоко, протянул отроку.

После целого дня утомительной погони Цотнэ проголодался и не заставил себя просить.

— Куда направляешься? — снова спросил монах, утирая потное лицо.

— А ты кто? — ответил Цотнэ вопросом на вопрос.

— Я недостойный послушник этого монастыря.

— В этих пещерах монастырь? А кто начальник?

— В монастырях начальников не бывает. Наш настоятель в миру был знаменитым одишским князем, эриставом эриставов и бывшим визирем великой Тамар — Вардан Дадиани.

— Вардан Дадиани? Бывший князь? — спросил Цотнэ с заметной тревогой в голосе.

— В миру был Вардан, а ныне зовётся Кирионом. Знаменит наш настоятель своей святостью и усердием.

Цотнэ удивился. Сама судьба как видно привела его, сбившегося с дороги, к вратам того самого монастыря, о котором ему рассказывал Махаробел Кобалиа. Словно пудом Цотнэ оказался в обители своего дяди. Но это значит, что мечта его не исполнилась. Теперь он точно птица, попавшая в сеть. Завтра отец пришлёт своих людей, и старший брат, в миру Вардан, а ныне игумен Кирион, собственноручно вернёт отрока одишскому князю, чтобы навеки закрылся путь служения господу.

— Ты так и не ответил, откуда ты и к кому пришёл?

Цотнэ очнулся от дум.

— Давно ты монахом в этом монастыре?

— Давно. Я был твоих лет, когда меня привели сюда.

Я рано осиротел, бездомного ребёнка поручили монастырю.

— Кто тебя привёл?

— Родственники.

— Господь не призывал тебя?

— Господь? Нет, господь не призывал.

— А мне приснился господь. Во сне я видел и этот монастырь. Господь спустился с облаков, коснулся меня и сказал: «Встань и следуй за мной».

— Правду говоришь? — монах разинул рот от удивления.

— Клянусь господом!

— Ты видел во сне этот монастырь?

— Этот самый… Эти пещеры. Этот родник и эту лестницу…

— Неужели?

— Давно уж я его видел, но не знал дороги, а то пришёл бы сразу.

— А сейчас как добрался?

— Не поверишь… Точно в сказке… Я был на охоте. Меня привела сюда раненая лань, привела, а сама исчезла, точно её поглотила скала. Не знаю, куда она делась.

— Воистину чудо! Куда она могла исчезнуть?! Но ещё большее чудо, что раненая лань привела тебя к монастырю, на путь господен.

Монах очарованно глядел на незнакомого отрока, призванного самим господом. В его сознании Цотнэ уже был окружён ореолом святости.

— Раз на то воля господня, пойдём, я провожу тебя в монастырь. Игумен сейчас на вечерней молитве. Когда он закончит молитву, ему доложат о тебе. А пока пойдём, отдохнёшь в моей скромной келье.

Монах взвалил корзину на спину.

— Следуй за мной.

В знак уважения он согнулся вдвое и пошёл впереди отрока, призванного в монастырь самим господом.

Весть о том, что в обитель явился чудесный юноша, мгновенно распространилась по всему монастырю. Поглядеть на «святого» потянулись монахи со всех сторон. Они не решались зайти в келью, а тем более заговорить с пришельцем и лишь разглядывали издали да расспрашивали друг друга, а потом, переиначив и преувеличив, благоговейно пересказывали другим.

Доложили настоятелю.

Бывший визирь счёл появление отрока за великую милость монастырю со стороны господа бога. Он приказал зажечь свечи и во главе всей братии с песнопением направился к уединённой келье. На пороге настоятель упал на колени и воздел руки к небу.

Озадаченный чрезмерным вниманием Цотнэ забился в угол.

Лицо торжественно молящегося игумена, озарённое мерцающим светом свечей, смутило отрока. Как грива старого льва, на плечи старца спускались седые волосы. Эта грива, судя по рассказам, была когда-то рыжей, каштановой. Так и есть, ещё и теперь кое-где проглядывали красные волосы, а когда Кирион воздел руки к небу и поднял лицо, Цотнэ окончательно был пленён величественной внешностью старика. Настоятель закончил благодарственную молитву и направился к отроку.