– Нельзя, - доносится сверху, пока я утыкаюсь носом в твердую грудь.
– Куда ты поедешь в таком виде посреди ночи? И с такими тараканами в голове? Если с тобой что-нибудь случится, то привлекут меня, как последнего, кто тебя видел. И с тобой… кхм… контактировал, - медленно скольжу взглядом по майке, поднимаюсь к мощной шее, а выше не рискую посмотреть. Молча слушаю звериное рычание над ухом: - Так что сиди дома!.. То есть в гостях. В моей квартире. Могу дать телефон, чтобы ты позвонила своим и предупредила, если надо.

Капкан на моей несчастной талии открывается – и выпускает меня.

– Не надо, - отчаянно машу головой. На секунду забываю об опасности, которая может исходить от дикаря, потому что мне грозят проблемы серьезнее. – Мне и ехать особо некуда. Папе я сказала, что переночую у мамы. А мама уверена, что я дома с отцом. Они в разводе, - поспешно поясняю, когда Роман "ломается".
– Если я напомню о себе сейчас, посреди ночи, могут быть вопросы. Особенно у отца.

Мысленно ругаю себя за излишнюю откровенность. Во всем виновато вино. И дурацкий «сюрприз». Я до сих пор не отошла от шока.

– Папина дочка, - тепло усмехается мужик и в этот момент выглядит почти нормальным. А потом в нем будто тумблер перещелкивает, и он гаркает на всю комнату: - Сколько лет?

– Пятьдесят три, - выпаливаю в испуге. Хмурюсь, и он повторяет за мной, как отражение. Только в кривом зеркале.
– А зачем вам возраст моего папы?

– Тебе, блин, лет сколько? – уточняет все так же нервно. И вновь оказывается вплотную ко мне.

– Д-девятнадцать, - лепечу, запрокинув голову до судороги в шее.

– Ф-фух, - выдыхает мне в лицо. Свежей мятой и терпким кофе. А я инстинктивно облизываю губы, которые не вовремя вспоминают вкус его поцелуев.
– Минус статья.

– Какая? – мысли опять улетают в далекие края.

Боже, все, чего я хочу в данный момент, - это вернуться в теплую постельку и лечь спать. А не выяснять отношения с чужаком, который меня…

– Неудобная. За развращение несовершеннолетних, - вырывает из полусонного вакуума.
– И на суде не докажешь, что я как бы жертва. Еще и присяжные засмеют.

Опускаю ресницы, наслаждаюсь секундной темнотой – и медленно открываю глаза.

– Суд? Какой суд? – зеваю, не стесняясь.
– А, вы несерьезно? Вы бы предупреждали, когда шутите. Я не всегда вас понимаю.

– В следующий раз табличку сделаю с надписью «Смех» и буду поднимать на каждой шутке, - говорит размеренно, а его голос все сильнее отдаляется.
– Что-то ты совсем поплыла, - аккуратно приобнимает меня, но я уже не сопротивляюсь. – Иди в ванную.

– Зачем? – опомнившись, толкаю его в грудь и отступаю назад. Судорожно одергиваю на себе рубашку. Хотя она и так длинная. Безразмерная. Кажется, три меня в ней поместятся.

– А зачем ходят в ванную? Искупайся, освежись, резиновых уточек попускай. Взбодрись немного, в общем, - ведет меня к выходу.
– Я пока в квартире приберусь. Ты не против, если я твой сюрприз… сразу в большой мусорный пакет? – выглядывает в коридор и обреченно, с надрывом вздыхает.

– Да делайте что хотите, - сдавленно всхлипнув, вытираю нос ладонью.
– Все равно он не удался.

– Как сказать, - оборачивается, хитро прищуриваясь.
– Я, например, удивлен и поражен. Значит, функцию свою он выполнил. Слушай, ты еды не захватила с собой? – вдруг переводит тему.
– У меня пустой холодильник.

– Там, - взмахиваю рукой в неопределенном направлении.
– Фрукты, сливки, клубника…

И еле сдерживаю подкатывающий к горлу ком.

Дура! Какая же дура!

Хочется сквозь землю провалиться, и чтобы меня замуровали. Залили сверху теми же сливками и оставили застывать.

– А мясо? – неожиданно интересуется Рома. Вскидываю брови и удивленно изучаю его лицо. Спокойное, серьезное. Он не шутит?

Глубокая ночь, щекотливая ситуация, а ему лишь бы поесть. Что за мужчина?

– Этого не было в рекомендациях, - повторяю, как заезженная пластинка. И поджимаю дрожащие губы.

– Очень зря, мелкая, - он щелкает меня по носу, а я чуть не отпрыгиваю от него. И смотрю на его руку, как на ядовитого тарантула.
– Между прочим, во время сек… сюрприза сжигается много калорий. И их надо восстанавливать. Не травой же, - прячет ладони в карманы. Правильно, там им самое место! Подальше от меня.

– Не было у нас… сюрприза, - багровею от стыда.
– Это не считается.