Платье безвозвратно испорчено. Теперь оно сгодиться только на то, чтобы им мыли пол.

– Если ты так будешь поступать со всей моей одеждой, то очень скоро мне не будет в чем ходить, — это второй раз, когда он теряет над собой контроль и второй раз рвет мою одежду. Ему предоставляет это удовольствие? Или он так говорит о том, что без одежды я ему нравлюсь больше?

– Я решу эту проблему, - его рука снова скользит в мои волосы, сжимает их у корней и притягивает меня ближе. Его губы касаются моих, но не целуют. Горячее дыхание обжигает губы.

– Ричард...

Не знаю о чем хочу ему сказать. Или просто хочу произнести его имя вслух. Растянуть буквы и увидеть, как вспыхнут его глаза...

– Ведьма чертова, - рычит в мои губы и снова впивается в них поцелуем. Жадно. Страстно. До хриплых стонов.

А я не могу удержаться и протянув руки начинаю расстегивать его рубашку. Как только мои пальцы касаются его обнаженной кожи, мне кажется я испытываю первый оргазм. Наверное... Наверное, это оно... Потому что я понятия не имею как должно быть.

Но точно очень хорошо.

Внизу живота все сводит в приятной судороге, я сама подаюсь вперед и начинаю жадно отвечать на его поцелуй. Дергаю руками его рубашку, от чего оставшиеся пуговицы просто отлетают...

Это была та близость, от которой мне хотелось сгорать. Его напор, страсть и жажда передавались мне, и я уже с трудом сдерживалась.

Дыхание сбивалось, пульс учащался и с разгону бросал меня в бездну. У меня порой складывалось впечатление, что меня бросало из жара в стужу.

Я не заметила, как его руки пробрались мне под одежду, как начали погладывать кожу, выписывая на ней узоры.

Мне казалось, что происходило нечто, от чего я теряю голову. То, о чем я завтра буду жалеть, но сегодня готова была отдать себя без остатка.

Слишком всепоглощающе, слишком дурманящее разум. Так издавна желанное, что сейчас у меня не было никакой возможности остановиться, когда я почти получила то, что так давно хотела.

И все же остановиться нам помог телефонный звонок. Громкий такой, раздражающий. Прервал нас на какое-то мгновение и отрезвил.

– Алло! Что?!
– Я по Барнсу видела, насколько он был злой и недовольный тем, что нас потревожили. Мужчина так же, как и я не желал прерываться. Я готова была поспорить, что окажись перед нами живой человек, он бы не стал сдерживаться, - говорите!

– Ваши билеты в Мюнхен куплены на завтра, - в динамике раздался женский голос и, если я правильно поняла, то это была его секретарша.

– Хорошо, - по Ричарду видно было, что он не желал продолжения разговора, но девушка не могла угомониться.

– Всё как вы просили, – видимо, она старалась выслужиться, – вернее оформлен бизнес-классом без обратного билета. Стоит ли мне забронировать для вас гостиницу?

– Нет, – ответил он и тут же бросил трубку. Отшатнулся от меня, как будто от страсти предыдущего настроения не осталось и следа. Сейчас мужчина стоял полностью собранный и от него исходила аура жестокости и агрессии. Ричард задумчиво сжимал пальцами переносицу и в этот момент я почувствовала себя лишней.

Меня как будто из жара в холод бросило. Кожа тут же покрылась ледяными мурашками и мне захотелось обнять себя за плечи.

– Ты собираешься уезжать?
– задала глупый вопрос, как будто это и так не было очевидным. Но я все еще надеялась получить другой ответ.

Как раз в этот момент вспыхнули воспоминания со словами Хэйза, которые он бросил тогда, в ресторане.

Про женщин Ричарда.

“А ты расслабился, друг. Уже не так пристально наблюдаешь за тем, что тебе принадлежит. Что одну девку из виду упустил, что вторую... Как там у нее дела в Германии? Я как раз запланировал туда визит”

И именно сейчас они до боли отпечатывались на сердце, выедая меня изнутри.

– Ты все сама слышала, - своим ответом он как будто старался от меня отделаться.

Мне казалось, что так и было на самом деле, потому что Барнс практически сразу отстранился и я кожей ощутила прохладный, я бы даже сказал морозный, воздух этой комнаты.

Он вместе с душившими меня эмоциями заставлял глаза наполняться слезами от обиды. Я по дурости надумала себе что-то и вот такая меня ждала реальность. Как будто расплата за то, что я просто хотела поверить в то, что могла быть счастлива.