– И что же это такое? – с трудом выдавила Леэль, не зная как теперь общаться с сестрой, та вызывала у нее одновременно и гнев, и жалость.

– Ты же жила несколько дней в Храме? – не отвечая, прямо на вопрос, уклончиво спросила Вилия. – Тебе хоть и совсем немного, но рассказали о том, что происходит между мужчиной и женщиной за дверями закрытой спальни? – Леэль поняла, о чем говорит Вилия, и ее передернуло от отвращения, поскольку все, рассказанное жрицами, у нее, кроме страха и ужаса, ничего больше не вызвало. – Ничего ты не понимаешь, - с жалостью сказала Вилия, - Все то, о чем ты думаешь с таким неприятием и брезгливостью – часть жизни. Во всяком случае, семейное счастье во многом зависит именно от того, есть или нет гармония между супругами в спальне. И хоть я никогда не была с мужчиной, но я много знала об этих отношениях. Вот с этой призрачной надеждой, я и отправилась к Дэвэру. Вот только…

– Что только? – быстро переспросила Леэль.

— Вот только Дэвэр был мало похож на утонченно-изысканных мужчин нашего мира. Слабый огонек крошечного светильника и бешенное неуправляемое пламя – вот как бы я их сравнила. Я, к несчастью, а может и к счастью, об этом не подозревала, и с крошечной надеждой, что смогу найти путь к сердцу Дэвэра, я отправилась в его дворец.

Условия моего представления принцу были невыносимо унизительные, но знаешь что? Я заставила себя представить, что это не я, а ты ползешь на коленях по мозаичному полу, сразу стало легче. Дэвэр с одного взгляда понял, что я, это не ты. Гнев его не поддавался описанию. Меня подхватили под руки и понесли в его комнаты, - голос Вилии дрогнул, а Леэль охватило чувство такой жалости, такого сочувствия, что от гнева не осталось и следа. Она схватилась руками за прутья решетки, изо всех сил желая утешить, успокоить сестру. Но Вилия не нуждалась в утешениях, тряхнув головой, словно отгоняя тяжелые мысли, она продолжила.

– Я не буду тебе рассказывать, что я пережила. Это останется только мною и Дэвэром. Просто в тот момент, когда в моей жизни снова забрезжил лучик надежды на счастье – снова появилась ты. Мой кошмар, мое проклятие, всегда встающее на моем пути!

– Я не хотела! Ты же понимаешь, что будь моя воля, я никогда добровольно бы не согласилась быть женой Дэвэра! – Леэль, от обиды на такие несправедливые слова, едва не кричала.

– Понимаю, конечно, понимаю, - спокойно ответила Вилия. – Но это ничего не меняет. Я долго думала, что мне делать в этой ситуации, кроме того, чтобы напугать тебя тем, что произошло со мной, ничего я не придумала. Я так надеялась, так ждала, что ты, придя в ужас и не желая пережить то, что пережила я – умрешь. Так надеялась… Но ты не захотела уходить.

– Вилия, мысль о том, чтобы умереть, десятки раз приходила мне в голову! Но потом я думала, что моя сестра смогла выдержать, и это было из-за меня, и я снова отбрасывала мысль о смерти… Но если тебе так хочется, - гордо выпрямилась Леэль, - то я могу умереть прямо сейчас.

– Не получится, - горько усмехнулась Вилия. Чтобы ты сейчас с собой не сделала – умереть ты не сможешь. Смотри.

Вилия мгновенно приблизилась к решетке и полоснула, неизвестно откуда взявшимся кинжалом, по кисти Леэль. Леэль ахнула и отдернула руку. На ее глазах разрез затянулся так быстро, что если бы она чуть помедлила, то вообще не увидела бы пореза. В этот момент они услышали глухой металлический звук. Вилия бросилась в двери, и Леэль снова осталось одна. Она жадно прислушивалась, пытаясь разобрать хоть какие-то звуки, но все снова было тихо.

Леэль забилась в угол, пытаясь осмыслить разговор с сестрой. Ей казалось, что мир перевернулся с ног на голову: все ее мысли, оказались ошибочными, все те чувства, что она приписывала другим, поскольку сама их испытывала – были ложными. Она застонала, стиснув голову руками, но снова заскрипела, открывающаяся дверь, и снова Вилия оказалась в ее камере.

– Что тебе еще нужно? – с тоской простонала Леэль.

– Леэль, - голос Вилии был каким-то странным. – Это не Вилия, это я – Сэласиль.

– Сэласиль? – Леэль так удивилась словам сестры, что смысл самих слов как-то не дошел до ее сознания.

– Леэль, - нетерпеливо, но стараясь говорить спокойным, убедительным голосом, повторила Вилия, — Это я, Сэласиль, и у меня очень мало времени.

– Но… но… как же такое возможно? И где Вилия? – все еще растеряно, спросила Леэль.

– Она спит, - коротко ответила Верховная Жрица. – Сразу скажу, что я знаю, о чем вы с ней говорили. Я не буду извиняться за свою дочь, она такая, какая есть. Я пришла помочь тебе, и у нас очень мало времени.

– Помочь мне? Но как?

– Леэль, - голос Сэласиль дрогнул. – Сейчас я спрошу тебя в первый и последний раз, но прежде, чем ответить, подумай хорошенько, больше возможности изменить твое решение, твой ответ у тебя не будет.

– Что вы хотите знать? – почти шепотом спросила Леэль.

– Я хочу знать, желаешь ли ты продолжить свою жизнь и пройти все, что тебе уготовит Дэвэр, или ты желаешь уйти из жизни сейчас, немедленно?

– Я желаю уйти, - не колеблясь и не раздумывая ни секунды, ответила Леэль. – Только Дэвэр сказал, что даже если я умру, он сможет вернуть меня…

– Я не позволю ему этого сделать, - глаза Сэласиль грозно блеснули. – Подойди ближе. – Леэль послушно приблизилась к самой решетке. – Одень на шею этот медальон, - приказала Жрица, протягивая Леэль крупный рубин, висящий на тонкой цепочке. Леэль надела его, не задавая вопросов. – Теперь самое главное: Леэль, я хочу переместить твою душу, твою сущность вот в этот твой портрет, - и женщина показала портрет точно такой, какой был и у Дэвэра. – Я спрячу этот портрет так, что твой муж никогда до него не доберется.