— Щуки есть? — стараясь быть вежливым, спросил Кот.

— Щук, извините, нет.

— А карпы?

— Карпы имеются.

— Живые?

— Недавно уснувшие, — осторожно ответил директор.

— Ну гоните хоть уснувших, — сказал Кот и сердито посмотрел на Васю. "Если ты заставил шагать оловянных солдатиков, — подумал он, — мог бы, кажется, устроить мне пару свежих щучек".

От салфетки, которую Ива хотела повязать ему на шею, он решительно отказался и, помогая себе лапками, с аппетитом съел под столом двух небольших, но жирненьких карпов.

Директор приходил и уходил — присматривал, все ли в порядке.

— Как ты думаешь, удобно спросить, почему у него такие грустные глаза? спросила Ива.

— По-моему, нет. Незнакомый человек, ну как об этом заговоришь? Наверное, какое-то горе.

Кот, отказавшийся от мороженого и дремавший под столом, открыл глаза и прислушался. Потом, мурлыча что-то себе под нос, стал прилежно расчесывать усы.

— Ты куда, котик? — спросила Ива, когда он вылез из-под стола.

— Кто куда, а я в сберкассу, — невежливо ответил Кот, давая понять, что не всегда прилично спрашивать, куда и по какой причине направляется человек или кот.

Он отсутствовал довольно долго, а когда вернулся, глаза его взволнованно блестели, а шерсть хотя еще и не стояла дыбом, но кое-где уже и стояла.

— Узнал, — сказал он.

— Что узнал?

— Все. Поседел в один час. Потерял сына. Или не совсем потерял, потому что сын в городском музее. Не двигается, не говорит, не ест, не пьет — словом, фактически не существует.

в которой рассказывается о том, что случилось в городе Котома-Дядьке в прошлом году. Директор пьет капли Вотчала, а девушка-экскурсовод — валерианку

Ежеминутно хватавшийся за сердце директор почти ничего не прибавил к тому, что сообщил Филя.

— Извините, — сказал он, — но когда я начинаю говорить об этом, приходится немедленно вызывать "скорую помощь".

— Я посоветовал ему принять десять капель Вотчала, — продолжал Филя, — и разговор состоялся. Дело в том, что прошлым летом он имел честь принять почтенного посетителя. Элегантный молодой человек в светлом костюме и модной шляпе с узкими полями остановился в гостинице, и официантки в один голос решили, что он "красивый, как Евгений Онегин". Говорил он гладко, сладким голосом, длинными, изящными фразами. Точнее, говорил, пока не напился.

— Напился?

— Да. Кстати, его фамилию, имя и отчество сообщил мне портье, и это может раздвинуть наши представления о Главном Регистраторе, как он себя называл. Леон Спартакович Пещериков собственной персоной. На его лице был заметен след от удара. Правда, еле заметен. Очевидно, кто-то ударил его по лицу тростью.

— Или лозой, — сказал Вася.

Ива слушала их, открыв рот. Собираясь в дорогу, она постриглась, и над розовыми ушами появились крошечные завитки. Она была похожа сейчас на юношеский портрет Байрона. Но, к сожалению, никто не оценил этого сходства.

— Но я не понимаю… — начала она.

— Молчи, девушка, — сурово сказал Кот. — Смысл вышесказанного дойдет до тебя в свое время. Это еще далеко не все, — помолчав, продолжал он. Вышеуказанный Главный Регистратор (дурной пример заразителен: я, кажется, начинаю говорить его языком)… Главный Регистратор, как было упомянуто, напился за обедом и стал приставать к Славе, сыну директора, который забежал к отцу после тренировки. Он требовал, чтобы Слава разделил с ним компанию. Но спортсмен отказался, и тогда Пещериков стал оскорблять его, крича: "Верзила! Оглобля! Дылда!" — и так далее. По словам отца, Слава проявлял завидное терпенье и, только когда Пещериков крикнул: "Коломенская верста!" — слегка стукнул его. Очевидно, это старомодное прозвище показалось самым обидным. Взяв его за шиворот и вытащив из ресторана, он осторожно положил его в глубокую лужу. Кстати, лужа была не только глубокая, но единственная в своем роде, поскольку именно она помешала городу Котома-Дядьке выйти на первое место в области по чистоте.

Кот замолчал. Ему хотелось заложить лапки за спину, как это делают люди, но не удалось, и он только молчаливо, со значительным лицом прошелся из угла в угол.

— Да-с, — сказал он, — вот такие пироги! На следующий день должна была состояться товарищеская встреча между «Спартаком» и котома-дядькинским «Динамо». И протрезвевший Пещериков посетил ее. Возможно, разумеется, что к чувству мести присоединился тот факт, что он болел за «Спартака» и ему не хотелось, чтобы выиграла котома-дядькинская команда. Короче говоря, встреча близилась к концу со счетом восемьдесят три — восемьдесят два в пользу гостей, когда за секунду до финального свистка двухметровый игрок «Динамо» Слава Кочергин оказался рядом с корзиной, в которую неминуемо забросил бы мяч, если б не превратился в статую из розового туфа.

в которой бокс сравнивается с баскетболом и рассказывается о некоторых достоинствах розового туфа

У девушки-экскурсовода городского музея Кати Соловьевой, которую всем хотелось называть просто Катенькой, было здоровое сердце, но и она могла произнести только несколько слов.

— Позвольте мне сначала выпить двадцать пять капель валерианки, — сказала она.

Кто не знает поговорки "глаза на мокром месте"? Так вот в этом случае она не могла пригодиться: несмотря на валерианку, Катя не удержалась от слез.