В одну из зим у одного из участников компании появился доступ к классике советского автопрома – старому «запорожцу». Это был прорыв в сфере поселковых развлечений. Неубиваемый советский «запор» носился по заснеженным улицам, перевозя визжавшие от восторга тела практически на каждом сантиметре своего кузова. За рулём сидел хозяин машины, а в кабину набивалось по пять-шесть человек. Ещё двое ехали лёжа на крыше, один сидел на багажнике, а ещё один мчался сзади на санках, которые были привязаны верёвкой к заднему бамперу. И все постоянно менялись местами.

Слух о лихих ребятах на «запорожце» быстро распространился по местности, и появление культовой тачки обычно сопровождалось бурными аплодисментами. Такое представление вызывало искренний восторг у местной публики. Но не все, по-видимому, были довольны: кто-то, как всегда, «накапал».

Конец данному «аттракциону» положил участковый, буквально вставший грудью перед лихо маневрирующим «запорожцем». Наобещав массу проблем и штрафных санкций в случае рецидива, он раз и навсегда отбил желание садиться за руль. На этом эпопея весёлых покатушек и закончилась.

Ну и вишенкой на торте в зимний сезон стал «Слон». Об этой культовой игре поведал один из старших – Вова Крепыш. Как-то, при спонтанной встрече, он спросил: «В “Слона” играть умеете?». Получив отрицательный ответ, щедрый Вова подробно разъяснил правила и, так сказать, пустил игру в массы.

Ногой на снегу он начертил круг примерно два – два с половиной метра в диаметре. В этот круг он поставил «слона», который состоял из двух человек, согнутых пополам и прислонённых голова к голове. Вокруг «слона» ходил «вода», а остальные стояли за пределами круга. Суть игры заключалась в том, чтобы запрыгнуть на «слона» (то есть на спины согнутых людей) и не быть осаленным «водой».

«Вода» мог салить только в кругу и только тогда, когда человек находился на земле. Того, кто успел запрыгнуть на «слона», он салить не мог. Тот, кого осалили, становился на место одного из тех, кто был «слоном», а тот, кто стоял в «слоне», выходил за круг и получал возможность прыгать на спины. Когда «слон» не выдерживал тяжести оседлавших его тел и падал, все бросались врассыпную и убегали за круг. «Вода» мог салить только тогда, когда «слон» снова вставал в свою изначальную позицию.

Также имелась возможность оседлать самого «воду», подбежав к нему сзади и повиснув на шее. Если зазевавшегося «воду» седлали, то он обязан был возить оседлавшего его человека вокруг «слона» минуту или две и в это время не имел права никого салить. Пока неудачливый «вода» возил удачливого «наездника» на себе, на бесхозного «слона», то есть на спины составлявших его бедолаг, бесконтрольно прыгали все участники процесса.

«Слон» приобрёл неслыханную популярность среди шального молодняка в возрасте от десяти до шестнадцати лет. В него играли не одну зиму подряд. Как ни странно, в эту игру вливались даже девчонки.

Позже появился другой вариант «Слона», который для отличия назвали «Слоником». В него играли так: делились на две примерно равные по количеству человек команды. Методом «цу-е-фа» решалось, какая команда будет везти, а какая ехать.

Те, что везли, сгибались пополам, обхватывали руками впереди стоящего человека и подставляли спины под прыжки. То есть, они, как вагоны поезда, были сцеплены друг с другом и смешным образом согнуты. Вторая команда запрыгивала им на спины, и каждый старался сесть так, чтобы вызвать максимальный дискомфорт у везущих.

Задачей тех, кто вёз (то есть «слоника»), было довезти тяжёлую ношу до начерченной на снегу линии. Расстояние до линии было примерно полтора-два метра. Задачей тех, кто сидел верхом на «слонике», было помешать ему добраться до линии. Поэтому наездники разрабатывали свою тактику – садились вдвоём на одного или старались сесть прямо на голову, чтобы звено «слоника» прогнулось и рухнуло. Если это происходило, то «слоник» возвращался на старт, и всё начиналось заново. Если же «слоник» довозил ношу до финиша, то команды менялись ролями.

В те годы, если ты выходил на улицу, она поглощала тебя целиком. Ты гулял до победного и отдавался этому делу на все сто. Заход домой был чреват тем, что тебя «загонят» и остаток вечера ты проведёшь без друзей и приключений. А без этих двух составляющих твоя пока ещё относительно беззаботная жизнь теряла смысл.

Итак, никаких полумер – ты или дома, или на улице. Никаких тебе ТЦ, кафешек и прочей роскоши. Только скромные пейзажи окраины: гаражи, дворы, дома, тёмный парк, шоссе и бетонные стены завода с колючей проволокой. Единственное место, в котором можно было перекантоваться и согреться, – это подъезды.

Без телефонов, наушников и интернета, без чатов, видосов и мемов, в темноте, холоде и изоляции шальная юность конца девяностых – начала нулевых всегда имела неиссякаемый арсенал зимних забав.

Зрелища всегда объединяли людей. Чем больше их масштаб, тем больше зрителей они собирали. Дворовый футбол являлся самым что ни на есть зрелищем локального масштаба. Особенно если местные бились с «коллегами» из других районов.