– Это фургон для перевозки животных, – объяснила мама Каосу. – Неужели они здесь и скотину держат?

– Да, чуть подальше у леса есть ферма, – объяснил Бьярне.

Каос посмотрел в кабину грузовика и открыл рот от изумления: там сидела бабушка в платке. Да это же та самая старая доярка!

– Кого ты там увидел? – спросила его мама.

– Ту самую бабушку с дедушкиного сетера. Мы с папой сперва приняли её за старую хюльдру, но она оказалась просто дояркой.

– Каос с папой ходили в поход в горы, – объяснила мама. – Им потом было что порассказать.

– Возможно, он и прав, – сказал Бьярне. – Один из парней, которые помогали мне наводить порядок во дворе, рассказывал, что его бабушка уходила с коровой в горы или что-то в этом роде.

– Это был Бычок! – решил Каос.

Бьярне проехал мимо высокого дома и спустился вниз к школе, которая стояла у самого леса.

– Зайду сюда ненадолго, – сказал он. – А вы пока поиграйте на школьном дворе, ладно, Бьёрнар?

– Хорошо, тут легко можно проехать на коляске.

Бьёрнар вместе с креслом выехал из фургона. Эва бросила мальчикам мяч, и они стали им перекидываться. Каос был рад немного побегать, Бьёрнар тоже гонял по двору как угорелый.

Тем временем Бьярне зашёл в домик, стоявший неподалёку от школы. Удивительно: из этого крошечного дома раздавалось столько мелодий, что он, казалось, вот-вот от них треснет. Каос и Бьёрнар прислушались, потом поиграли, а потом снова послушали.

Вскоре Бьярне вернулся.

– Это оркестр репетирует в подвале, – объяснил он.

– А разве в пригородах есть оркестры? – удивилась мама Каоса.

– Ну да, у них есть не только оркестр, а ещё и хор, и своя спортивная команда. Они так усердно репетируют, что я не стал им мешать.

– А тебе удалось поговорить с тем парнем?

– Да. С ним и его женой. Он служит дворником при этой замечательной школе. А теперь, пожалуй, пора возвращаться назад в город.

Сначала они отвезли Бьёрнара в больницу. Ему осталось провести там последнюю ночь, а утром он отправится в местечко под названием Тримбу.

– Всего хорошего, Каос, увидимся через две недели, – сказал Бьёрнар.

– И тебе, – ответил Каос и уехал вместе со взрослыми.

Бьярне отвёз их к гавани, так что они смогли увидеть крепость с моря и лодки, которые были пришвартованы у причала. Там столько всего было интересного, что у Каоса глаза разбегались. Он прижался лицом к стеклу, чтобы ничего не пропустить. Потом Бьярне вернулся в старый город и оставил машину на большой площади. Дальше они пошли пешком и пришли к очень старому дому.

– Мы зайдём через те ворота, – сказал Бьярне.

– А они не заперты?

– Нет, ещё рано, они только закрыты на засов, – объяснил Бьярне.

Они вошли во двор. Всё тут было интересно. Мусорные баки были отгорожены забором, выкрашенным красной краской. Посреди двора стоял стол и скамейки. А ещё – ящики с землёй, в которых росли цветы.

– Как мило! – похвалила мама Каоса.

– Да, – согласилась Эва. – Здесь очень уютно. А теперь пойдём в дом и приготовим себе поесть.

В квартире Бьярне были свежепокрашенные белые стены. А на них – рисунки Бьёрнара и другие картинки. Эва и Бьярне занялись готовкой в кухонном углу, а мама Каоса так устала после поездки, что с облегчением опустилась на стул. Вдоль стены стояли длинные скамейки с подушками. «Значит, им всем хватит места для ночлега», – подумал Каос. Он подошёл к окну и выглянул на улицу. Во дворе гуляла старушка, она кивнула ему. В одном окне Каос заметил старика, а этажом выше – мужчину помоложе. Тут распахнулось ещё одно окно, и появилась строгая дама, она не кивнула Каосу, а лишь посмотрела на него и спросила:

– В гости приехал?

– Да.

– Ты откуда?

– Из Ветлебю.

И тут подошёл Бьярне и похлопал Каоса легонько по голове.

– А, так ты гостишь у нашего дворника, – догадалась дама. – Тогда всё в порядке!

– Эта дама – владелица дома, – шепнул Бьярне. – Она немножко строговата, пока с ней не познакомишься. Я разок возил её и других жильцов покататься на машине, так она была сама любезность.

Он снова ушёл на кухню, а Каос остался стоять у окна. Похоже, в этом дворе совсем не было детей. Может, есть в соседнем? Наверное, поживи он здесь подольше, он бы с ними познакомился. Во дворе Каос подошёл к воротам, наклонился и посмотрел в щёлочку внизу. Но увидел лишь ноги прохожих. У многих башмаки были пыльными и стоптанными, а у других совсем новенькие, словно только из магазина.

– Каос, – позвала мама, – иди за стол.

Какой вкусной кажется еда после хорошей прогулки! Потом Каос улёгся в спальном мешке на скамейке и в полудрёме слушал, как разговаривают взрослые.

На следующий день они с мамой поехали домой. На вокзале Каос ещё раз прокатился на движущейся дорожке – совсем самостоятельно. В поезде у него оказалось место у окна, и он всю дорогу смотрел на леса и поля, которые они проезжали. Каос радовался, что они возвращаются домой, к папе.

Теперь и мамин отпуск закончился. Утром Каос отправится к тёте с дядей, они уже вернулись. Он поедет к ним один: папа только посадит его на автобус, а шофёра Каос уже давно знает, он ездил с ним много раз.

Через две недели вернётся Бьёрнар, и Эва снова станет дневной мамой Каосу, Олауг и Пончику.

В тот день Каос впервые после лета должен был пойти к Эве. Ему пришлось встать пораньше, потому что у папы, который его отводил, был утренний рейс в горы. Когда они пришли, Эва и Бьёрнар только-только проснулись.

Каос немного волновался, ведь он так давно не бывал у своей дневной мамы. Пончик тоже должен был прийти, он уже вернулся из Вестланна, а Олауг приехала из Швейцарии. Бьёрнар больше не казался худым и бледным. Он отдохнул в лагере в Тримбу, ел там до отвала и целыми днями гулял на свежем воздухе. И не скажешь, что он пол-лета пролежал в больнице.