Мои нервы шалят.

— Ты планируешь причинить мне боль?

Он кивает.

— В лучшем виде. И не больше, чем ты можешь вынести.

От его обещания, по моему позвоночнику пробегает дрожь пытаясь осознать, что он мог иметь в виду.

— Хорошо.

— Я досчитаю до тридцати, Бамби, и тогда я последую за тобой.

Ночная толпа намного плотнее, чем я ожидала. Оттенки ярких цветов смешиваются, когда я делаю жалкую попытку оббежать их на заполненном тротуаре.

Парад в самом разгаре. Ряды мужчин в килтах, дующих в тяжелые волынки, движутся по центру дороги. Их возглавляет рыжеволосый леприкон с посохом в одной руке и водяным пистолетом в другой. Он танцует перед ними, развлекая зрителей, а женщины кружатся вокруг него, разбрасывая бусы и светящиеся ожерелья.

Я протискиваюсь внутрь группы. От моей тридцатисекундной форы осталось теперь всего лишь десять, когда я пробиваюсь вперед. Шум толпы становится громче, воздух наполняется визгом. Внезапно группа людей прямо передо мной расступается, избегая женщины, которую облили какой-то светящейся краской, стреляющей из водяного пистолета леприкона.

Три. Я поворачиваю направо, затем обхожу людей позади нее.

Два. Еще несколько футов, и я смогу свернуть в переулок.

Один. Мое сердце трепещет.

Он идет.

С несколькими приглушенными «извините, мэм» и еще одной порцией едва не нанесенной краски я добираюсь до переулка. Это свободный путь в лес, который уходит во всю полосу, где стоят бизнес-компании. Мои ноги набирают скорость, адреналин бурлит в моем организме, вселяя в меня ложную уверенность, что я действительно справлюсь.

Я двигаюсь всего метров на пять.

За магазином шин, мимо которого я прошла, открывается небольшой переулок, и Адриан, должно быть, ждал там. Он вылетает из темноты и врезается в меня, хватая меня за талию и чуть не швыряя о стену магазина.

Моя задница ударяется о твердый кирпич, посылая острую боль в ноги, но его рука защищает мою спину от той же участи, прижимая меня к себе.

Его свободная рука упирается в стену с другой стороны моей головы, эффектно удерживая меня. Наши одинаково тяжелые вздохи смешиваются с прохладным воздухом. Моя грудь касается его с каждым вдохом. Мои соски покалывают и твердеют под прикосновением его твердой груди, когда я рассматриваю его лицо.

Его челюсти плотно сжаты, нерв пульсирует сбоку, когда его глаза блуждают по моему лицу.

— Ты ударилась?

Я начинаю мотать головой, но останавливаюсь.

— Нет.

Он улыбается.

— Хм, хорошо.

— Как ты так быстро меня поймал? — я внутренне проклинаю то, как сильно я запыхалась.

— Я испортил удовольствие? — шепчет он, проводя носом по раковине моего уха.

Я вздрагиваю, мои руки покалывают по бокам от желания запустить пальцы в его волосы и притянуть ближе.

— Нет.

— Ну, тогда, кажется, ты мне должна ещё один секрет.

— Что ты хочешь знать? — слова едва слышны из-за толпы в нескольких метрах.

Мои глаза сверкают в переулке, и я понимаю, что любой, кто повернётся может увидеть, насколько невероятно интимными мы кажемся. Но вместо того, чтобы отпугнуть меня, это возбуждает меня еще больше, посылая еще одну волну дрожи по моим рукам.

— Я хочу знать, если я сейчас вставлю пальцы внутрь тебя, насколько ты промокнешь.

Непреодолимая потребность, пульсирующая в моем клиторе, подпитывает меня.

— Узнай.

Адриан откидывает голову назад и встречается со мной взглядом. Должно быть, он увидел что-то в моих глазах, говорящее ему, насколько я серьёзна, потому что он одобрительно рычит. Оно грохочет в моей груди и оседает глубоко в сердце.

Он освобождает руку от моей талии и слегка проводит ею, приподнимая мою рубашку настолько, что его пальцы уклончиво вступают в контакт с моей кожей. Всё время, пока его пальцы двигаются, он не прерывает зрительного контакта, наблюдая за тем, как моё лицо меняется от возрастающего возбуждения. К тому времени, как он дотягивается до пуговицы моих джинсов, я почти задыхаюсь.

— Посмотрим, м?

Когда я кивнула, я почувствовала свою нижнюю губу между зубами.

— Давай.

Сладкая ухмылка искривляет одну сторону его рта, прежде чем он, каким-то образом, одним быстрым движением расстегивает мою пуговицу, а затем опускает молнию так медленно, что я чувствую каждый щелчок отделяющегося металла.

Когда его рука скользит под тонкое кружево моих трусиков, я не могу сдержать стон, желающий вырваться наружу, или мои глаза, чтобы они не закрылись.

— Мне нужно, чтобы ты смотрела на меня, когда я прикасаюсь к тебе, Бамби, — его пальцы опускаются опасно низко, шепот его прикосновений к моему клитору заставляет меня шипеть, и мои глаза распахиваются.