Шрифт:
Черт!
Руки сжимаются до боли. До белых костяшек.
Что мне делать?
В доме нет ни одного человека, которому я могла бы довериться!
Или напротив? Даже и не заикаться про вечеринку? Дождаться, пока он отправиться после Нового года по своим делам, и тогда…
Боже!
Решаться нужно срочно! Второго шанса мне однозначно не дадут!
– Алиса…
Тягучий голос заставляет меня подскочить на стуле, выронив из пальцев чашку с кофе прямо на белоснежную скатерть.
Черт! Как он оказался здесь? Я даже не услышала!
– В-вы?
Сдавленно выдыхаю, глядя на толстое лицо. На свирепо сжатые челюсти.
И тут же его рука бесцеремонно накрывает мою грудь.
Сжимает до боли. До искр из глаз. Выворачивает сжатый между пальцами сосок так, что вскрикиваю.
– Что вы делаете! Что себе позволяете! Отпустите! Отпустите! Меня! Немедленно!
Пытаюсь отбиться, луплю изо всех сил руками по его огромной лапище.
– Не ломайся, - нависает.
Отшатываюсь так, что чуть со стула не падаю.
Но он подхватывает спинку второй ручищей.
Резко, одним рывком разворачивает тяжелый дубовый стул на себя.
Он ужасен.
Как разъяренное животное. Головорез. Бандит. Самый настоящий.
Огромное лицо. Лоснящаяся лысина. И глаза эти , безумно шарящие по моим губам. Опускаясь вниз. На грудь. Пока рука сжимает еще крепче.
– Отпустите! Мой отец… Я…
Я задыхаюсь.
Это отвратительно! Его близость, его дыхание, что ложиться на кожу, будто пачкая меня! Его мерзкие прикосновения! Так гадко, что меня начинает трясти крупной дрожью! Я вырву! Меня сейчас просто вывернет прямо на него!
– Прекрати ломаться!
Рявкает жестко, дергая лиф моего платья.
– Прекрати, сказал!
Хватает руку. Фиксирует. А после…
После тянет к своей омерзительной груди. Вниз… Еще ниже… Прямо туда, где топорщится огромный вздыбленный бугор.
Сжимает мою грудь еще сильнее, почти обнажив ее, разорвав верх платья.
Резко ползет второй по моему бедру.
– Нет!
Я задыхаюсь. Перед глазами темнеет.
– Нееееет! Отпустите!
Черт.
Это не может происходить вот так, на самом деле! Да он что? Он же сейчас меня просто изнасилует! Прямо здесь! В доме моего отца! В моем собственном доме! И кто? Самый омерзительный для меня человек! Не человек даже, а существо! Мерзость!
– Заткнись!
Его не рука, лапища, уверенно дергает низ платья. С оглушительным треском то трещит по шву.
– Пре…Прекратите!
Колотит. Меня колотит. Я сейчас готова убить. Схватить что-то тяжелое со стола, и…
Но, увы.
Мы в слишком разных весовых категориях.
Этот урод, он просто огромен. Он вполне способен меня просто раздавить! Расплющить!
Закрываю глаза.
Его рука обхватывает меня там, где трусики.
Сжимает до дикой, выкручивающей меня насквозь боли.
Неужели? Неужели это и правда произойдет?
Зажмуриваюсь так, что векам больно. Перед глазами черные круги. И вспышки боли вперемежку с омерзением.
Но…
Его рука все же замирает.
– Хорошо, - хрипит, дыша тяжело и грузно.
Осторожно приоткрываю глаза, с ужасом глядя на головореза.
Его глаза светятся нездоровой, больной похотью. И чем –то жутким. Ощущение, что порвать и сожрать меня готов. Одновременно.
– Хорошо, что ты такая недотрога.
Криво усмехается отвратными пухлыми губами.
– Не успела свои створки перед кем-то еще распахнуть, м?
Рычит. Глаза бешено сверкают. Лоб огромный весь потом покрылся.
– Смотри. Если узнаю, что успела… Что здесь кто-то был до меня…
Прижимает пальцы к самому отверстию через тонкое белье. Будто вколачивается… Боль снова обжигающей вспышкой пронзает меня насквозь.
– Лучше тебе сразу отравиться. Потому что…
Мамочки!
Этот урод хватает острый нож для фруктов со стола.
Подносит к моему горлу.
Боже!
Как же в этот миг страшно, жутко, полыхают его бешеные глаза! Разве что пена изо рта не идет, а так – чисто, как бешеная собака!
И кажется…
Сердце безумно пропускает удары.
Кажется, именно от этого он получает удовольствие!
От того, как бьюсь под ним всем телом. Как смотрю в ужасе распахнутыми глазами. Он власти. От страха. От струйки крови, которая ожогом течет по моей шее, пока он проводит ножом по ней дорожку…
– Я не пощажу, если узнаю. Не пощажу! Истекать кровью будешь! Сдохнешь в таких мучениях, которые тебе и не снились!