II

Первым просыпался Саша, вылезал из-под тулупа и будил Серегу. Солнце поднималось медленно, было ярко-бело, но холодно. Охотники шли гуськом по заливному лугу, оставляя за собой сочно-зеленый след. И чем ближе подходили к мелочам, которыми начинался Заказной лес, тем быстрее шагал Саша, бледнел, сутулился и задолго до мелочей не выдерживал, снимал ружье и взводил курки.

А Серега при каждом шаге подрагивал мясистыми щеками, щурился, зевал, поглядывал на чистое, иссиня-бирюзовое небо и оступался на кочках.

– Студент!
– начинал он с хрипотцой.
– А ведь мы с тобой папуасы!

– Почему это?
– не сразу откликался Саша.

– А как же!
– Серега оживлялся и догонял Сашу.
– Сапоги бьем попусту. Нам бы с тобой сейчас по бабе какой-нибудь, по мордатой! А? Студент!

– Отстань!
– Саша краснел и прибавлял шагу.

– Эх! А какие бабы бывают!
– Серега покашливал и раздувал ноздри. Схватишь ее...

– Тише ты!
– страдальчески шептал Саша, пригибаясь.

И, как всегда не вовремя, со страшным шумом, от которого тело Саши становилось гофрированным, вырывался из пустоты тетерев и ошалело лопотал между берез. Саша посылал ему вдогонку выстрел, конечно, промазывал и бешено смотрел на Серегу, переменяя патрон. Серега виновато помаргивал, и охотники уже молча, деловито и осторожно шагали дальше.

К полудню солнце напекало, Серега валился в тень, под кусты, отбирал у Саши рюкзак и начинал с жадностью, с наслаждением пожирать яйца, хлеб, холодную с застывшим жиром баранину, запивая все это сболтавшимся молоком из бутылки.

Саша, покружив в лесу, сморенный жарой, тоже подходил, ложился, смотрел в небо до головокружения. Немного погодя он неохотно принимался за еду, неохотно и хмуро слушал наевшегося, распустившего ремень на брюках Серегу. А тот, позевывая, порыгивая, ковырял спичкой в зубах, пристально и сонно смотрел на какую-нибудь березу и говорил:

– Девки - это не вещь. Ты с девками не связывайся: кино там, клуб, да танцы, да всякие слова ей надо произносить, идейное чего-нибудь, да этих самых слез, попреков не оберешься. Я с ними намучился! Нет, ты возьми бабу...кха! ба-бу!

– Брось!
– с тоской просил Саша.
– Как не стыдно!

– Слушай сюда, дура, дело говорю!
– насмешливо отвечал Серега и еще больше оживлялся, ворочался, закидывал ногу на ногу.
– Даже не бабу, нет, ты на вдову погляди, не на молодую, а этак лет под тридцать пять - самый цимис!
– погляди ты на вдову или на разведенную, да чтобы на морду была не прекрасная. Претензий у ней к тебе никаких насчет там женитьбы и прочего, зато уж душеньку с тобой она натешит, уже она натешится... "И всю-то ночку ласкала меня!" заорал вдруг он и сел, поглаживая ляжки.

– Студент!
– скашивая на Сашу налившиеся кровью глаза, начинал он снова. А ведь и гады мы с тобой! А? Папуасы! Сколько баб по деревням... Пошли домой!

– Иди ты к черту!
– говорил Саша, брал ружье, брел в лес, а подумав, плелся за ним и Серега.

III

На пятый день Серега на охоту вечером не пошел, начистил сапоги, накинул пиджак и отправился в клуб.

Саша один бродил по золотившемуся и розовевшему под низким смуглым солнцем жнивью, вспугивал перепелов, с наслаждением стрелял, бегал поднимать их тугих, теплых, - клал в сумку и устало улыбался, вытирая рукавом пот.

Скоро стемнело и похолодало. Выйдя к реке, Саша разделся под кустами, забелел нежным худым телом, разбежался, взвизгнул, бухнулся и долго плавал, беспокоя гладкую, темную под берегом воду.

Освеженный, легкий, пришел он в деревню, отдал перепелов хозяйке, ужинать отказался, выпил только парного молока, пошел в сарай, немного помечтал по своему обыкновению и скоро уснул.

А Серега пришел поздно ночью, сопя, залез на сеновал, снял сапоги, разделся, потянулся, зевнул и полез под тулуп к Саше. Умявши подушку, устроившись и согревшись, он толкнул Сашу.

– Ну как, настрелял чего?
– спросил он добродушно.

– Перепелок...
– невнятно, сквозь сон сказал Саша.

– Ну! А я, брат, сегодня запохаживал.
– Серега понизил голос: - Такую девку отколол! Третий двор с краю, видал? Оттуда. Девятнадцать лет, черт... Десятилетку кончила.

– Ты же не любишь девчонок, - не утерпел Саша и язвительно усмехнулся в темноте, уже окончательно проснувшись, с удовольствием нюхая, как пахнет подушкой и сеном.

– А это смотря по тому каких, - нашелся Серега.