Герман не может отвести взгляд. Такую Василису он еще не видел. И не в одежде дело, хотя Вася в платье выглядит крышесносно. Дело в ее улыбке, доверии, взгляде, который, наконец, стал мягче.

Он назвал ее сухоцветом? Болван! Глупец! Идиот… Она такая… живая! Просто отчего-то постоянно закрывается и не позволяет никому увидеть ее настоящую. Но Герману повезло. Он видит. Выпивает ее эмоции и пьянеет с каждой секундой настолько, что позволяет рукам притянуть Василису ближе и почти обнять. Она доверчиво кладет ладони на его плечи и все так же, не открывая глаз, позволяет вести в танце. Диджей, как по заказу, ставит более медленную композицию, и Герман довольно улыбается. "Спасибо тебе, добрый человек"… — проносится в голове. И тут же мысли утекают горячей волной в пах, потому что Василиса вдруг разворачивается к Герману спиной и плавно ведет бедрами. Охренеть просто, какая она горячая! Какая пластичная! И как притягательно пахнет! Герман утыкается носом в ее шею, царапая щетиной нежную кожу. Вдыхает аромат, касается губами ушка с массивной стильной сережкой. Пальчики Василисы сжимаются в порыве на предплечьях парня. Герман дуреет от такой близости. Открывает глаза, соскальзывая взглядом по тонкой шее, на которой дико бьется венка. Сердце ухает куда-то с желудок, когда Василиса отстраняется. Вот сейчас она влепит ему леща и уйдет…

Но нет, она оборачивается в его руках и приникает губами к его колючему подбородку. Секунду помедлив, Герман обхватывает затылок Василисы ладонью и впивается жадно в ее губы. С чьих-то губ срывается то ли стон, то ли вздох. Не разобрать, кто чаще дышит. Безумие, вот, что происходит между ними.

Пальчики Василисы впиваются в плечи Германа, притягивая ближе. Что-то звенит, падает. Кажется, смахнули со стола что-то… Но оторваться друг от друга не в силах. Герман наступает, оттесняя Васю в сторону до тех пор, пока она не упирается спиной в стену. Это хорошо, хоть какая-то опора, потому что ноги Василису совсем не держат.

Герман скользит ладонью с талии к груди, сжимает холмик в порыве, срывая сладкий стон с губ Василисы. Отрывается от губ, склоняется и смыкает зубы на чувствительной вершинке прямо через ткань. Пальцы Василисы зарываются в волосы на макушке парня, притягивая ближе, пока его рот проделывает фокусы с ее затвердевшими от возбуждения сосками. Проворная ладонь Германа скользит под платье, и пальцы безошибочно находят чувствительный бугорок. Надавливают, обводят по кругу, снова надавливают, срывая глухие всхлипы. Язык Германа оставляет влажный след на шее и подбородке Василисы. Хочется укусить, оставить на ее коже след, пометить, но Герман сдерживает порыв.

Пальцы парня ныряют под кромку трусиков, движения становятся более резкими и рваными. Василиса стонет в губы Германа, и он чувствует первую волну дрожи. Вася замирает на мгновение, но Герман не перестает двигать рукой. Впивается в ее приоткрытый рот, не закрывая глаз. Он хочет видеть все, не пропустить ни секунды ее наслаждения. Глаза Василисы распахиваются, встречаясь с взглядом парня. Поцелуй глушит стон, тело Василисы дрожит, и через несколько мгновений обмякает в руках Германа. Он обхватывает ее одной рукой, отводя в сторону дальнего диванчика. Садится так, чтобы Василиса была прикрыта его телом на случай, если вернутся ребята, снова целует Васины губы, а потом касается языком своих пальцев, которыми ласкал Василису. Совершенно бесстыже слизывает с них влагу и снова целует Васю. Это так порочно, как и все, что только что произошло между ними. Василиса всхлипывает, не в силах сдержать эмоции. Прячет лицо на плече Германа. Стыдно ли ей за такое поведение? Безусловно! Но какая же легкость в теле…

14

Молчание повисает в комнате. Василиса, поправив одежду, откидывается на спинку дивана и закрывает ладонями лицо. Какой кошмар! Что же она натворила?! Поддалась порыву и умелым рукам Германа…

— Вась…

— Не надо, — еле слышно в ответ.

— Что, не надо? — диван скрипит кожаной обивкой, и Василиса чувствует прикосновение к своей руке. Герман переплетает пальцы с ее, немного сжимает. — Василиса… Ты… — он подбирает слова, но ни черта не получается. — Я хочу, чтобы ты знала. Я ни о чем не жалею. И не буду.

— Сумасшествие какое-то, — выдыхает Вася и освобождает руку. Встает с дивана и идет на выход. Герман встает следом. — Не надо, Герман! Я хочу побыть одна…

И выходит из комнаты. Герман выжидает пару минут, наблюдая с балкона, что Василиса идет в сторону уборных, и идет за ней. Возле нужной двери, как всегда, очередь из прелестниц, и все как одна кокетливо улыбаются Герману. Но он лишь гипнотизирует дверь, из которой никак не выходит Василиса.

Она сначала закрывается в кабинке. Ноги все еще ватные, непонятно, как она вообще дошла сюда уверенной походкой. Василиса закрывает крышку на унитазе, срывает пару салфеток, вытирает поверхность и садится. Внизу живота все еще сладко ноет, трусики насквозь промокли. Закрывая глаза, Василиса словно со стороны видит себя в объятиях Германа…

— Кошмар! — стонет еле слышно она, поднимаясь на ноги. Сорвав еще несколько салфеток, Василиса приводит себя с порядок, стирая следы страсти. Все же выходит из своего укрытия и моет руки в ледяной воде. Сейчас бы не помешал душ, но вот проблема — Вася не дома!

Пока она пряталась в уборной, очередь к двери почти исчезла. Толкнув дверь, Василиса уверенно выходит в мрачный коридор, и ее сердце снова подпрыгивает. Герман привалился спиной к стене, заложил руки в карманы и прикрыл глаза, откинув голову назад. И долго он тут стоит?

Словно чувствуя ее взгляд, Герман отлипает от стены и делает шаг навстречу Василисе, но она выставляет вперед ладонь.

— Нет, стой на месте… не надо, пожалуйста… — и Герман останавливается. Смотрит на Василису настороженно. Им бы поговорить, но слова не складываются в предложения. Намного проще было выразить чувства прикосновениями и поцелуями. Только, похоже, Василиса была к такому не готова. Она обходит Германа по дуге и почти бежит к выходу. Он плетется следом. Не приближается, но и оставить ее одну не может. Ждет, пока она сядет в такси и провожает машину взглядом.