«Звучит неплохо, но так ли он уязвим?» Я был откровенно скептичен, надеясь подстегнуть Сократа.

«У меня есть несколько идей». Сократ сделал паузу для эффекта и бросил на меня загадочный взгляд. «Скандал вокруг продажи американского оружия Ирану только начинается. Есть две мощные бомбы, которые еще предстоит взорвать».

"Кто они такие?" Его волнение было заразительным; Я и сам начинал нервничать.

"Номер один. Вырученные от продажи средства администрация использовала для оказания военной помощи никарагуанским контрас, тем самым нарушив акт Конгресса, запрещающий действия подобного рода. Более того, в ходе этой операции ЦРУ помогало медельинским картеля для контрабанды незаконных наркотиков в США, где деньги были превращены в оружие для контрас. Через некоторое время это сенсационное разоблачение обязательно станет достоянием американских СМИ, но на данный момент о нем мало кто знает. Вполне возможно Президент Рейган понятия не имеет об этом, хотя это дело имеет хорошие шансы превратиться в его Уотергейт. Если Горбачев преподнесет Рейгану такой сюрприз на саммите, можно не сомневаться, что президент США станет гораздо более податливым».

"Факты, Мартин! Где факты?"

«В Вашингтоне есть организация, которая называется «Международный центр политики развития». Один из ее сотрудников — бывший сотрудник ЦРУ, который работал где-то в Центральной Америке. На основе своего опыта он подготовил доклад о связях ЦРУ с Медельинский картель. Там есть все, что нужно: имена агентов, время и место каждой встречи, описание колумбийской операции «наркотики в обмен на оружие для контрас».

— А другая бомба? Я едва мог сдержать свое волнение.

— Вот оно, — сказал он, протягивая мне тонкую папку. «В нем есть вырезки из газет и мой собственный комментарий. Суть проблемы вот в чем: часть выручки от продажи оружия иранцам «застряла» в руках нескольких вашингтонских чиновников, причастных к операции. Повторяю, это всего лишь костяк истории, которую Москва, надеюсь, сможет воплотить в жизнь. Я думаю, что эти две бомбы сослужат Горбачеву хорошую службу».

Слушая Сократа, я начал думать. Кто будет получателем этой информации в Москве? Кто будет его использовать и как? Помогло бы это моей стране или просто способствовало бы чьим-то эгоистичным интересам? Я не мог ответить на эти вопросы. Тем не менее, я должен был поощрять Сократа за его усилия.

«Неплохое начало, Мартин. Я поражен вашим стратегическим анализом. Будем надеяться, что он превратится во что-то осязаемое».

«Я буду держать пальцы скрещенными. И помните, вы должны оказать подавляющее давление на американцев».

Я уже собиралась прощаться, когда он ошарашил меня вопросом: «Вы хоть представляете, как поживают в Москве ваши бывшие иностранные друзья?»

"Какие друзья?" — удивленно спросил я.

«Ну, например, Филби или, может быть, Ховард, бывший сотрудник ЦРУ, недавно сбежавший в Советский Союз?»

Планирует ли он стать одним из них? Я думал. Судя по выражению его лица, это не похоже на праздное любопытство. Я лучше подыграю.

«Боюсь, я не знаю, но я думаю, что у них все в порядке. Наше правительство знает, как быть благодарным за хорошо выполненную работу».

«Должно быть, они получают хорошие пенсии», — заметил Сократ. Он звучал так, как будто изо всех сил пытался убедить себя, что это действительно так.

— Никаких сомнений, — заверил я его. «Они принадлежат к элите нашего общества, которая ограждена от проблем, осаждающих простых советских мужчин и женщин. Если подумать, почему бы вам обоим не съездить в Советский Союз и не посмотреть?»

«Мы давно планировали это сделать, но как-то никак не доходили руки», — сказал он.

— Вы серьезно относитесь к такому визиту?

"Абсолютно."

— Тогда что вас останавливает? Послушайте, я думаю, что могу быть вам чем-то полезен.

Той ночью я ворочался в своей постели, слишком взволнованный, чтобы заснуть. Сократ подавал такие обещания, что это пугало. Теперь я был почти полностью уверен, что он не агент ФБР. Ни один завод никогда не снабжал советского разведчика информацией с таким зажигательным потенциалом. Было ли это подлинным или нет, было совершенно неважно. Даже если бы это была подделка, ФБР никогда бы не осмелилось подсунуть ее советской разведке.

Кроме того, Сократ фактически предложил нам провести активную работу — «вживить голые кости». Это означало, что у него не было проблем с вероятным офицером КГБ.

А его вопрос о Говарде и Филби, о чем он? Он задал этот вопрос так, как будто собирался навсегда бежать в Советский Союз. Так что в целом все, казалось, прекрасно вписывалось в мои первоначальные предположения.

На следующий день я планировал посетить Международный центр политики развития. В 11:30 я попросил начальника бюро ТАСС отпустить меня на пару часов, и он, как всегда, с готовностью подчинился. Я села в машину и поехала в Детскую больницу, куда в прошлом году попал мой сын со сломанной рукой.

Моего крёстного из ФБР и его верной Импалы нигде не было видно, но это меня мало обрадовало. Открытая слежка имеет свои преимущества, ворчал мой внутренний голос, пока я пробирался сквозь плотное движение на жалких дорогах Вашингтона. По крайней мере, вы знаете, где вы стоите. И сейчас? Может быть, хвоста и нет, а может быть, вы его просто не видите.

Больница расположена на Мичиган-авеню, на северо-востоке Вашингтона. Как обычно, на территории больницы почти не было ни людей, ни машин. Четырехэтажный гараж из красного кирпича находился в дальнем конце. Я припарковал свой «шеви» на верхнем уровне, на открытой крыше здания, и огляделся. Берег был чист. Время начинать операцию.