— Да хрен его знает. Думать надо. Но время должно быть у нас. Если Охотники отстали, значит, никого близко не было. Даже если из Горного ударную группу по наши души отправят, то мы от них хрен уйдем. Вы ж на пределе уже, я прав? — Славка кивнул и Пашка продолжил: — Я по стрельбе видел. Так мазать, только новичкам позволено. Половина Охотников ушла. Нам всем нужен отдых. И понять, что вокруг творится. Пока вот, передышка. Без нее мы вообще никуда не дойдем.

Славка оглянулся на неслышно подошедших сзади Лешку с Семеном.

— Поддерживаете? — спросил он. Парни кивнули.

— Я, если честно, себя по щекам лупил, чтобы не отрубиться, — сказал Семен.

— Я боюсь, что Чужие могут быть впереди нас уже, — сказал Пашка.

— Как? — пораженно воскликнул Леха.

— Ну, смотрите, они напали на Горный со сторону Тогучина. С востока. И это ни хрена не диверсионная группа. Это ударная группировка. С тяжами. Не удивлюсь, если и большие Охотники тут будут. И явно по три сраных радара не отправили бы такую армию. Значит — это полноценное наступление. Но дорога со стороны Красного до Новосибирска удобнее для них. И возможно по ней уже наебывает к городу толпа Чужих.

Пашка умолк. Пока все переваривали информацию, он открыл банку и не жалея высыпал в котелок кофе.

— А мы тут как хуй в тисках — слева металл, справа металл. И кто-то тиски скоро начнет закручивать, — задумчиво произнес Славка.

— Парни не грузитесь пока, это всего лишь версия измученного допингом мозга, — Пашка был самокритичен.

— Чертовски нерадостная версия, — вставил Семен.

— Что будем делать? — спросил Леха.

— Самое лучшее сейчас — по второстепенным дорогам, да по полям пробираться в город. Но тут есть нюанс. Бой за Горный кончился три-четыре часа назад. А ответки до сих пор нет. И тут есть несколько вариантов. Либо никто не знает, что Горный пал, либо очкуют пулять рядом с городом, либо не знают куда пулять, потому что нет точных данных. Либо пуляют сейчас куда-нибудь где еще хуже обстановка.

— М-да. Я думал расклад грустный, а он пиздец похоронный какой-то, — протянул Леха.

— Я что-то подобное еще в Горном предполагал, но фактов не было. Вот вопрос, сколько Чужих в засаде было?

— Около 10 средних и 20–30 малых Охотников, — ответил Семен: — Но это не точно, там много на клочки взрывами разнесло.

Пашка задумался. Парни тоже замолчали. На запах кофе стали подтягиваться купальщики и тяжелый разговор сам собой закончился.

Ого! — послышался голос Дианы. Они с Кристиной подошли в числе последних.

— Закипает. Папа не зевай, — сказал Олег. Пашка снял котелок с огня, насыпал сахара, помешал. Затем повернулся к толпе и сказал: — Кому стоим, марш за кружками. И тушенку тащите. — Сам достал из рюкзака несколько кружек и начал разливать кофе.

— Девчонки, присаживайтесь, — те подошли к костру, Папа протянул им кружки.

Кристина с наслаждением втянула носом запах кофе: — Спасибо.

— Спасибо, Папа. Ты как себя чувствуешь? — спросила Диана.

— Я себя чувствую, — отрезал Пашка и подкинул в костер еще обломков досок от сломанного танками заборчика. Не пропадать же добру. Затем проткнул ножом и поставил к огню три банки тушенки. Леха, оценив количество банок, тяжело вздохнул, поднялся и потопал к себе за припасами. Хитрый ленивый Славка крикнул ему вслед: — И на нас с Семой притащи.

Народ постепенно подтягивался обратно, получая волшебный живительный напиток в кружку и оставляя в костре банку с тушенкой. Ворчун притащил пару булок хлеба и раздавал всем желающим пожарить на костре.

— Не похоже на Ворчуна, — сказал Олег, пристраивая над огнем веточку с куском хлеба: — Чтобы он еду просто так раздавал.

— Раздаю, значит за дело, — сказал Ворчун и объяснять, за что конкретно, отказался.

Вскоре все налопались и напились. Поскольку никаких команд не поступало, почти все завалились прямо на броню валяться.

Кристина, поискав глазами Пашку и не найдя, толкнула плечом Диану и поднялась. Та встала следом. Они пошли в сторону берега и увидели одинокую фигуру, стоящую по пояс в воде. Вскоре Пашка вылез из воды, не спеша оделся и потопал, было, к танкам, но был перехвачен девушками.

— Подглядываете? — остановился он перед ними.

— Вот еще, — фыркнула Кристина: — Мы спросить хотели.

— Ну, спрашивайте.

— Как нам к вам в роту перевестись? Ну, чтобы на постоянной основе.

Пашка от неожиданности икнул. Почесал затылок, обнаружил там бинт и чесать перестал.

— Вы точно уверены в том, что этого хотите? Средний срок жизни танкиста — 14 месяцев. Из них он 6 месяцев учится и проходит практику в тылу. Мы за два боя потеряли треть личного состава, половину навсегда. Мы. Элитная, можно сказать, рота. Не зеленые новички, — тяжелым голосом сказал Папа и продолжил: — Это наша работа. Тяжелая изматывающая работа. Я не спрашиваю, почему вы сюда захотели. Мне все равно. Но я не хочу, чтобы вы с нами служили.

Закончив отповедь, Пашка обошел оторопевших девчонок и пошел к своему танку. В душе было нассано котами. Он чувствовал себя предателем, но не мог иначе ответить им.