Я вышел из дома и направился к воротам, как рысь внезапно выгнулась и зашипела. Я к подобным переменам настроения своей кошки начал уже относиться настороженно. Поэтому поспешил к выходу. Когда прикрывал ворота, услышал женский крик, и сильный ветер, который едва не сбил меня с ног. Вытащив Фыру из-за пазухи, я опустил её на землю и подтолкнул, чтобы она оказалась на территории форта, после этого прикрыл ворота и бросился в ту сторону, откуда раздался крик. Одной рукой выхватил нож, и его лезвие мгновенно покрылось пламенем. Вторая рука была объята пламенем, как перчатка.

Я бежал по тропе, на ходу отмечая, что да, действительно по краю тропинки расположены странные приспособления, больше похожие на трубки, а не на штыри, как назвал их Степан. То ли верстовые столбы, то ли придорожные фонари. Было светло, и я так и не разобрался, как они работают и какую всё-таки функцию выполняют.

Крик повторился, а следом раздался рёв. Прорыв, мать вашу, прорыв! Но Оксана была уверена, что сегодня его не будет. И у меня не было причин ей не доверять в этом.

Тварей было всего две и они не впечатляли размерами, то есть. По сравнению с пауком, были мелкими, где-то с крупного тигра. И пара болтов, которые выпустила Оксана в одну из этих тварей, причинял ей неимоверные страдания. Это было заметно, уж слишком тварь кренилась на бок и ревела, показывая, как ей больно.

Девушка успела перезарядить арбалет ещё раз, и выстрелила в уже раненную тварь, которая тонко завизжала и опрокинулась на бок, засучив лапами. Но в это время вторая прыгнула. Крик Оксаны резко оборвался, и я увидел, как тварь опрокинула её на землю.

Я был уже близко. С моей руки сорвался огонь, даже не оформившийся во что-то, вроде файербола, и полетел в тварь. Мне сейчас нужно было как можно быстрее оторвать тварь от терзаемого ею тела девушки, которая не подавала признаков жизни. Огромная кошка заревела и обернулась ко мне мордой, больше похожей на морду огромной летучей мыши. Чья больная фантазия, какого сумасшедшего божества смогла создать подобное?

Мысль промелькнула в голове и тут тварь прыгнула на меня. Она целилась в горло, и я встретил её, не отступив ни на шаг. У меня не было с собой ни арбалета, ни огнестрела. А магией владел так себе, на троечку с натяжкой.

Я ухватил огненной рукой её за нижнюю челюсть и упал под немалым весом на землю, одновременно всаживая нож между ребер, туда, где должно биться сердце.

Тварь забилась и одна лапа с огромными когтями распорола мою куртку по боковому шву и порвала бок. Хлынула кровь, но я стиснул зубы, не позволяя себе отвлекаться на боль. Второй удар, третий. Зверь на мне дергался все реже и реже, и уже практически не ревел. Вот по мощному телу пробежала длинная судорога и тварь затихла окончательно.

Спихнув с себя монстра, я с трудом поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам.

Тело Оксаны лежало совсем недалеко от меня. Мне даже проверять не надо было, чтобы понять — она мертва. Закрыв окровавленной рукой её ясные глаза, я снял тот самый медальон-артефакт, который позволял ей долго находиться за пределами форта. Мне он был без надобности, но как память вполне годился. Надев его на шею, на ту же цепочку, на которой уже висел ключ рода, я поднялся и снова осмотрелся. Сейчас у меня в голове занозой сидела только одна мысль, как я скажу Степану, что его внучка погибла?

Говорить ничего не пришлось. Его тело я нашёл метрах в двадцати от места схватки. Похоже, когда открылся портал и подул тот жуткий ветер, Степан не удержался на ногах и его протащило по земле. Он был мертв дольше, чем Оксана, значит, не видел её гибели.

Я подтянул его тело к ней. Похоронить их я не мог, у меня просто не хватило бы сил выкопать могилу. Поэтому я вызвал огонь и направил его на тела. Пока погребальный костёр догорал, выдрал макр из твари, которую прикончил. Он был какой-то золотистый. Не похожий ни на один, виденный мною до этого. Я не помню, чем один макр отличается от другого. Подозреваю, не только размерами и энергетической емкостью. Но, чтобы узнать точно, мне нужно выбраться отсюда.

Костёр догорел, и я, подобрав арбалет и мешок с болтами, побрел в сторону второго форта. В той лачуге, называемой гордо Первый форт, мне пока нечего делать.

Фыра тихонько подвывала, сидя за воротами, но, увидев меня живым, немного оживилась. Я же на полном автомате закрыл ворота, и побрёл в дом. Сняв куртку, и раздевшись, осмотрел рану. Она была некрасивой и довольно глубокой, но не кровоточила, покрывшись кровавой коркой.

— Шить надо, — проговорил я вслух, чтобы слышать собственный голос, и побрёл искать, чем бы зашить рану и из чего сделать повязку.

Иголка, нитки нашлись в какой-то коробке в шкафу у стены. Там же стояла большая бутыль со спиртом.

Для занятия кройки и шитья я расположился в ванной. Фыру с собой не пустил, хотя она рвалась мне помочь.

Подумав, стянул ремень и сунул его в рот, ухватив зубами. Прежде, чем начать шить, очистил рану. Пару раз чуть не потерял сознание, и не стесняясь никого громко орал. А кого мне стесняться, Фыру что ли? Очищенная рана снова закровила. И, чтобы не потерять много крови, я снова закусил ремень и принялся наносить стежки, так быстро, как только мог. После того, как на кожу лег последний стежок, откупорил бутылку со спиртом и сел на пол, чтобы не шандарахнуться. После этого плеснул спирт на рану.