– Хэллоу, миссис Бредли! Как вы поживаете? Как вам нравится теперь наша Москва?

Какое великолепное произношение! Конечно, она слышала еще и тогда этот голос, но... Тогда она говорила со славянским акцентом. А теперь как урожденная американка!

Лиз протянула обе руки и пошла навстречу вошедшей:

– Как я рада! Я боялась, что вы не придете. Вы необычайно похорошели. Я рада, что вы получили всемирную премию. Прошу вас, садитесь.

– Благодарю вас. Я до сих пор признательна вам за помощь, которую вы оказали мне... в Третьяковской галерее.

Лиз отступила:

– Я вас плохо понимаю. Разве это были вы?

– Я такая же американка, как вы, которая, подобно вам, стремилась служить великому делу.

– Помогая Бурову?

– Я должна была шпионить за ним. По заданию вашего бывшего жениха Ральфа Рипплайна. Меня заслали сюда, но я водила за нос боссов.

Лиз расхохоталась, восхищенно глядя на гостью. Она потребовала, чтобы Эллен рассказала ей обо всем.

– Вы надули Ральфа?
– воскликнула наконец Лиз, прерывая рассказ.
– Вы прелесть! Я сразу почувствовала в вас героиню.

– Нет. Я была слишком слаба. Даже не сдержала себя, когда вы признались мне здесь, в гостинице, что Буров приходил к вам в палатку.

– Боже мой! Да я была для него лишь мешком с отрубями. Потому я и уступила его вам.

– ...и вышли замуж за моего мужа.

Ошеломленная Лиз в изумлении уставилась на Эллен.

– Мы повенчались с Роем в Африке, в джунглях, перед звездами... Я воспитываю здесь нашего сына.

Лиз всплеснула руками:

– Боже мой, дорогая! Так ведь он вас до сих пор любит. Вы его Дочь Дивная Солнца. Как у Петрарки его Лаура. Ведь настоящее чувство выше всего земного и уж во всяком случае выше записей в канцелярских книгах.

– И план создания второго Солнца вы назвали "планом Петрарки"?

– Да. Маленькая женская слабость. Я тоже хочу чего-то великого, красивого, что возвышается над всем... если уж у меня нет... любви...

– И вы отдали этому великому все, что имели?

– Да. И мне не хватает, хотя я и пустила на ветер все наши миллиарды. Мне нужны все советские ядерные боеголовки. Я прилетела за ними сюда.

– И вы рассчитываете получить их?

– Я знаю все возражения против нашего плана. Юпитер - второе Солнце выжжет Марс. Можем ли мы гарантировать, что нет марсиан, что мы не погубим ради себя чужую цивилизацию? Я знаю, все знаю... Счастье одного всегда покупается несчастьем другого.

– А если термоядерные реакции на Юпитере перейдут во взрыв?

– Тогда взрыв еще одной сверхновой звезды, которую заметят с какой-нибудь планеты в туманности Андромеды. Во всяком случае, это непохоже на жалкую судьбу будущих поколений, которую готовит им Кандербль с Игнесом "планом Икара".

– Торможение Земли, приближение ее к Солнцу?

– Да, расходуя для этого воду океанов, превращая порты в горные селения, в которых некому будет жить.

– Буров понял бы вас.

– Сербург? О да!.. Я часто мысленно советовалась с ним. Говорила даже об этом Рою.

– Он знает его?

– Преклоняется перед ним. А вы?

– Я продолжаю его дело. Может быть, вас познакомят с этим сегодня в Кремле.

– Я так много жду от сегодняшней встречи! Сразу же вернусь в Америку. А вы? Когда вы вернетесь домой?

Эллен опешила:

– Я? Домой?
– Она никогда об этом не думала.

– Считаете, для вас там найдется мало дела?
– спросила Лиз, пытливо глядя на гостью.
– Ведь Буров не жив.

– Да, не жив. В бюллетенях пишут, что температура его тела 3,2° С.

– Это ужасно. Нельзя даже поплакать на его могиле.

– Буров требует не слез, а действия. Мне нужно сделать не меньше, чем вам, Лиз.

Эллен встала. Ей впервые сказали об Америке, как о ее родине.

– Я знаю, - сказала Лиз.
– Вы вернетесь в Америку, если Буров умрет.

Раздался телефонный звонок. Обе женщины вздрогнули. Эллен сняла трубку и заговорила по-русски. Оказывается, за Лиз пришла автомашина.

Они спускались вместе в скоростном лифте. Лиз ощутила невесомость и закрыла глаза. Она подумала, что могла бы полететь на своем "Петрарке" к Юпитеру...

Эллен посадила Лиз в автомобиль, на прощание обняв и поцеловав ее.

– Я никогда не думала, что вы, Лиз, станете для меня примером, - загадочно сказала Эллен, захлопывая дверцу.

Она долго смотрела вслед отъехавшей машине, наблюдала, как она завернула по набережной, появилась потом на мосту, выезжая на магистраль, которая приведет ее прямо к Кремлю. Потом Лиз улетит в Америку. А Эллен?

Автомобиль с Лиз въехал через древние ворота за старинную крепостную стену и остановился около ярко освещенного дворцового подъезда.