— А это еще кто? Мамочка прибежала? Или, может, папик?
– скривил рот в презрительной насмешке этот урод. Джейс подождал ровно до того момента, когда мальчишка окажется в безопасности. Он ударил коротко и подло, ниже пояса. Огромный человек перед ним мгновенно сложился пополам. Джейс схватил его лысую голову и с силой впечатал в стену. Крутанулся к следующему потенциально опасному противнику и мощным хуком отправил того в нокдаун. Увы, мозг уже включил все процессы организма, которые и должны активизироваться при драке. Уровень адреналина повысился, сердце и легкие заработали сильнее. Чип все это считал в долю секунды. Ошейник отреагировал незамедлительно.

Сила удара током была просто ошеломительной. В глазах потемнело, дух выбило моментально. Падение на пол он даже не почувствовал. Лишь через несколько секунд он смог разглядеть оказавшиеся на полу тела других рабов и ботинки спешащих к нему надсмотрщиков. Били его долго и смачно, он давно так не получал. Когда его, наконец, подняли на ноги, на нем живого места не было.

Голого, мокрого и избитого, его оттащили в карцер и заперли. Джейс заполз в угол, устроился на шершавом бетонном полу и закрыл глаза. Тело болело, левый бок разрывало, будо ему перо меж ребер всадили. Кажется, еще и крепко прилетело по почкам. По ребрам сильнее, конечно, но почки, по его опыту, заживали особенно долго и противно. Ничего, теперь его оставят в покое хотя бы на несколько дней. Бывало и хуже, он оклемается.

Он ошибался. И насчет того, что он придет в себя, и насчет того, что его оставят в покое. Ему стало хуже довольно быстро. Поднялась температура, боль усилилась. Он уже не совсем понимал, когда приходит в себя, а когда бредит. Холодный пол, на котором он лежал, приносил одновременно и облегчение и дополнительную боль. Не прошло и суток, как дверь карцера открылась и на пороге появились двое надсмотрщиков.

— Твою ж мать, не ложная тревога, - сплюнул один, оценив ситуацию.
– А говорили, ошейник сломанный.

— Ну, может, там только что-то разок засбоило, а тут сработало, - пожал плечами второй.
– Какая разница? Надо его в медчасть вести. Госимущество, мать его. Загнется, еще из нашей зарплаты вычтут. Эй ты, подъем!

Джейс зашевелился, но с большим трудом. Надсмотрщикам пришлось поднимать его в четыре руки. Хоть не били больше, уже хорошо. Потом ему сунули в руки тюремный комбез, который Джейс кое-как натянул на себя. Руки сковали за спиной и повели в медчасть.

Джейс ни разу не был в медчасти и не знал, что заправляет там всем весьма интересная особа. Джессика О'Коннелл, молодая женщина двадцати семи лет, приходилась начальнику "отстойника" полковнику Пирсу О'Коннеллу родной дочерью. Причиной такой откровенной семейственности был ряд неприятных эпизодов, после которых Джессика прослыла девицей излишне эмоциональной и эксцентричной. До поры отец закрывал глаза на публичные истерики в магазинах и ресторанах, но когда вскрылось, что Джессика следила за женихом, а потом устроила на почве ревности погром в квартире этого молодого человека, отец убрал ее от греха подальше и к себе поближе.

Сразу после окончания ординатуры он забрал дочь к себе и назначил ее главврачом медчасти "отстойника". Звучало это, конечно, громко, но на деле Джессика была единственным врачом со штатом из двух медсестер и четырех санитаров. Джессика ненавидела положение, в котором оказалась. В ее голове она должна была уже зарабатывать сотни тысяч в какой-нибудь престижной клинике, а вместо этого приходилось сидеть под замком в окружении психопатов-охранников и этих скотов, которых они стерегли.

Полковник О'Коннелл всю свою карьеру проработал в военно-исправительной системе и его дочь с детства пугали не только заключенные, которые казались просто опасными животными, но и сотрудники ее отца. Ей казалось, что заключенные в "отстойнике" рабы спят и видят, как поднять бунт. Живое и растравленное воображение рисовало страшные сцены, полные крови и насилия. Однако и общение с личным составом охраны не вселяло в Джессику доверие к окружавшим ее мужчинам. Ей казалось, что люди, так галантно обращавшиеся с ней и способные тут же переключиться на хладнокровное избиение очередной жертвы, были опасны и для нее самой.

День не предвещал ничего выдающегося, когда в ее кабинете раздался звонок.

— Джесси, - деловым тоном сразу же перешел к делу отец.
– Тебе сейчас приведут пациента. Есть подозрение, что у него дал сбой чип или ошейник. Будь добра, проверь их и его самого. Если что обнаружишь, сразу звони. Если нет, просто поменяй ему ошейник и все.

Она едва успела угукнуть в ответ, а в трубке уже звучали гудки. Господи, ну что еще за беда на ее голову! Джессика собрала свои пышные русые волосы в хвост, повертелась перед зеркалом, разравнивая и одергивая белоснежный халат, а потом вызвала медсестру и пару санитаров - ребят не менее крепких, чем любой из охранников. Но не успела она немного успокоиться, как в дверь постучали. Мужчина в форме приоткрыл дверь и вежливо поздоровался.

— Добрый день, мэм, у нас для вас есть пациент.

— Номер?
– холодно кивнув спросила Джессика.

— Серия стро тринадцать ноль два, номер четыреста пятьдесят четыре.

— На что жалобы?

— Да он тут, это...
– запнулся охранник.
– В карцере был, нам от его ошейника сигнал тревоги пришел. Вроде как, лихорадит его сильно.

— Хорошо, ведите в смотровую.

Пациент, несмотря на свой рост и мощь, явно был не в том состоянии, чтобы устраивать бесчинства. Джессика приказала уложить его на кушетку и принялась за осмотр. Кожа пациента была бледной, влажной и холодной, хотя его и колотил озноб. Частое поверхностное дыхание, слабый пульс и низкое давление сразу все сказали Джессике об основных проблемах пациента. Джессика посмотрела на безучастные зеленые глаза пациента, его заострившиеся красивые черты и спросила: