Лестница закончилась на третьем этаже. Исбытков осмотрелся – все двери были похожи. Но только одна из них могла вести на крышу, остальные были подсобными помещениями.

Исбытков дернул первую ручку. Не идет. Заперто.

Топот приближался.

– Шевелись! – Тот же голос, что и в коридоре.

Только третья дверь поддалась. Повезло – там виднелась еще одна приставная лесенка весьма хлипкого вида. Наверняка она как раз и вела на крышу.

Степан Федорович забрался наверх и сбил лестницу. В тесном помещении она не упала, но переметнулась к другой стенке. Тоже неплохо. Задержит.

Свежий воздух на секунду затормозил Исбыткова. Как здесь пахло! Вишневыми булочками из пекарни Вероники Аркадьевны, букетом цветов из лавки Веселова и собирающимся дождем. По небу плыли черные громоздкие грозовые облака.

Послышался отборный мат. Стукнула о стену лестница.

Только теперь Исбытков осмотрелся и понял – с «повезло» он погорячился. С крыши не было пути к бегству. Домик, в котором оказался, был отдален от всех остальных на две-три сажени. Прыгнуть и разбиться? Лучше бы на улицу выбежал.

Он проследил сверху свой путь. Вот этот скверик – Велены. От него к домику, который, кажется, был гостиным двором, вела одноэтажная вытянутая постройка. Видимо, для прислуги.

Да уж. Попался так попался.

– Руки вверх! – послышался крик из-за спины.

Выполнять требование не пришлось. Поняв, что безнадежно влип, Исбытков сам поднял руки. Интересно, куда его теперь? В участок? В тайный отдел? Может, в столицы повезут разбираться со смутьяном?

– Скручивайте и на Аркадьевскую его. Быстро.

Это был худший из вариантов. Сейчас его отвезут прямо к Воспенникову. Поздним вечером учитель бывал особенно вспыльчив.

Воспенникову было уже под шестьдесят, но он, как и другие Озарители, не слишком-то покорялся возрасту. Движения его оставались наполненными силой, лицо – открытым.

– Степан, мальчик мой, какими судьбами!

Учитель сделал вид, что не замечает двух крепких сопровождающих, стоящих по бокам от Исбыткова.

– Здравствуйте, Николай Евграфович, простите, что я без приглашения. Сам не ведаю, как меня занесло на ваш порог. Хотя сегодня пятница же? Помнится, по пятницам вы устраиваете лучшие ужины в столице.

Воспенников взял Исбыткова под руку и повел его из гостиной в сторону кабинета. На сопровождающих Степана крепышей он посмотрел так выразительно, что те сделали шаг назад и в кабинет решили не следовать.

Выражение лица Воспенникова сменилось с приветливого на угрюмое.

– Ты во что вляпался, олух ты небесный?! – рявкнул он.

– Меня затребовали в качестве Озарителя на столичную Темнейшую Ночь, я отказался. Потом за мной прислали сыскарей. Презанятные оказались люди – один похож на крысу, другой на… Впрочем, это неважно. Принялись мне угрожать, как будто я не Озаритель, а проштрафившийся чиновник или подозреваемый в государственной измене.

– И ты сбежал, – утвердительно сказал Воспенников. – Ничего лучше не придумал.

– Отчего же, это был прекрасный план, просто я сам же его и загубил из-за собственного любопытства.

– Из-за тщеславия, – фыркнул Воспенников. – Явился-таки на праздник, чтобы посмотреть, кем же тебя заменили.

Исбытков медленно окинул взглядом кабинет. Система освещения была сделала очень хитро – свет лился мягкий и теплый, словно мед. Светильники, выполненные из дорогого матового цветного стекла, больше походили на произведения искусства, чем на обыкновенный декор.

– Тебя позвали на главную Ночь в стране, потому что я им тебя посоветовал. Сказал, что ты – мой лучший ученик. Самый талантливый. Самый сильный. Оказалось, что и самый упрямый, если не сказать глупый.

– По-вашему, глупость – это нежелание принимать участие в озарении губернатора? Я готов озарять города, деревни. Готов тащиться с оборудованием в самые глухие места, чтобы у людей был свет. Но почему же я должен делать каких-то людей более значительными, чем они есть? Более достойными любви.

– Понимаю, – терпеливо ответил Воспенников, усаживаясь в кресло. – Тебе не хочется быть ручной собачкой у власть имущих. Мне это тоже не нравится – и я заставил считаться с собой. Ты тоже сможешь этого добиться, уж будь уверен. К тебе будут приходить с тысячью поклонов, как к какой-нибудь китайской императрице.