Андрей подумал, что вот так же метеорами проходили через его жизнь люди… Теперь — О'Кими, раньше Сурен, Денис, Аня…

Весь следующий день Андрей составлял планы своего возвращения. На тысячи ладов он представлял себе картины первой встречи с братом… быть может, с Аней… Он хмурился, плотно сжимал губы.

Андрей ждал Кими-тян, ждал с нетерпением, тревогой и радостью… Ждал и не мог дождаться. Она была нужна ему, как воздух, как солнце, как сама жизнь…

Может быть, это было больше, чем просто благодарность?..

Старик японец, видя его состояние и слыша непрестанные вопросы о том, когда вернется госпожа, довольно ухмылялся и всячески расписывал свою изумительную, нежную, умную и добрую хозяйку.

Автомобиль не мог подъехать к самому домику. Ему приходилось останавливаться на дороге значительно ниже; оттуда Кими-тян должна была прийти пешком.

Андрей несколько раз ходил встречать ее. Он сидел в густом кустарнике под палящим солнцем и уносился мечтами к Северному полюсу…

Наконец он увидел О'Кими. Сердце у него заколотилось.

Девушка торопливо шла по дорожке; лицо ее было озабоченно. Шофер тащил чемодан.

Андрея удивило выражение лица Кими-тян. Но лишь он вышел навстречу, Кими-тян сразу стала другой. Она улыбнулась, подбежала к нему и протянула пачку газет.

Он сел тут же на камень и стал жадно читать, а она стояла над ним и не спускала глаз с низко склоненной поседевшей головы…

Вечером они долго бродили по берегу озера. Руки их часто соприкасались, а один раз пальцы О'Кими остались в большой и жаркой ладони Андрея. Этот жар от пальцев передавался всему телу девушки. Едва сдерживая дрожь, она слушала Андрея, строившего планы возвращения…

Расстались они при лунном свете, превращающем озеро в призрачную долину, устланную серебряным ковром из шевелящихся чешуек.

Утром, открыв дверь своей половины, Андрей был страшно удивлен, увидев сидящую на ступеньках О'Кими. В руках она держала револьвер. Смущенная дедушка вскочила и пролепетала что-то бессвязное относительно дурных снов.

Как ни умела владеть собой О'Кими, Андрей все же заметил, что в течение всего утра девушка была особенно взволнованна. Она часто смотрела на часы, неожиданно вздрагивала, оглядывалась по сторонам, не давала Андрею далеко удаляться от домика.

В половине двенадцатого, заставив Андрея поесть в неурочный час, она предложила пойти на ближайшую вершину. Андрей не мог ни в чем отказать О'Кими — ведь она пробудила его к жизни. И она уже много значила для него…

При подъеме Кими-тян очень торопила уставшего Андрея и все время оглядывалась по сторонам.

— Вот здесь мы отдохнем, — сказала она наконец.

Они сели.

— Теперь мы простимся, Андрей, — вдруг сказала О'Кими, назвав Корнева по-русски.

— Почему простимся?

— Я все объясню вам. В Японии у вас не только друзья. Когда я была в городе, то узнала, что Муцикава выследил вас. Извещенный о вашем исчезновении из Сиэтла, он, вероятно, испугался разоблачений и решил убрать вас. — Девушка прижалась к плечу Андрея. — Весь этот район окружен наемными людьми Муцикавы. Они хотят затравить вас, как зверя, но это им не удастся!

— Я сейчас же отправлюсь в советское консульство.

— Это невозможно: вас убьют. Надо бежать тайно. Смотрите, смотрите, Андрей! Вы видите эту темную фигуру на скале? Это друг, человек из нашего Союза молодежи. Идите, идите к нему! Друзья помогут вам выбраться отсюда и посадят сегодня же на корабль.

— Мне… идти… уже? — растерянно сказал Андрей, нерешительно поднимаясь.

Сунув в карман револьвер, который подала ему девушка, Андрей повернулся к Кими-тян. Всем существом потянулась она к нему. Он взял ее за плечи.

— Прощай, О'Кими, сайонара! — сказал он по-японски.

— Вы не забудете меня так же, как в первый раз? — подняла голову Кими-тян.

— Как в первый раз? — удивился Андрей.

— Там… в Америке…

— В Америке? Так это были вы?

— Идите, идите, — легко толкнула Андрея О'Кими.

— Прощай, О'Кими! Прощай, мой метеор!.. — задумчиво произнес он, быстро притянул ее к себе, поцеловал и почувствовал, что слезы застилают ему глаза.

Резко повернувшись, он зашагал к черному утесу.

Кими-тян стояла, боясь шелохнуться. Она все еще ощущала его подле себя, еще слышала его голос: «Сайонара, сайонара, прощай, прощай!..»

Наконец ветви заслонили его худощавую фигуру. Тогда Кими-тян опустилась на землю и заплакала. Она плакала долго и громко, как плачут дети. Но это были слезы женщины.