Мама кинула взгляд на рейл с летней одеждой. Шелковые платья, расписные платки и палантины, ушедшие в зимнюю спячку шляпки с перьями экзотических птиц.

– За табурет отвечаешь ты, – снова словно розгой.

Мама обвязала вокруг талии синий ремешок, а его конец закрутила вокруг запястья лукового леденца. Закинула на плечо сумку. Выдохнула.

Глазами пробежалась по рейлу, поправила сонную шляпку с длинными перьями в цвет ремешка. И юркнула между палантинами.

Руки дрожали, но Ларго решил, что так надежнее. Без спроса взял красный ремешок, привязал его к ножке стула, а потом и к своей руке. Мама отвечает за луковый леденец и решила, что так надежнее. А Ларго отвечает за столик. Все верно.

Бросил взгляд на шапку снежного цвета. Да, тогда был праздничный декабрьский день, Ларго сидел у мамы на коленях, вдыхал аромат снежной шапки. Глупый леденец спала в коляске. А рядом папа нахваливал пряное горячее вино.

Одна лишь мысль – и Ларго кинулся к палантинам. На них изображены сиреневые и розовые облака, воздухоплаватели цвета поздних апельсинов и дирижабли. Ларго думал, что идет, но, оказалось, застыл. Дирижабли плыли, уходили вдаль. Ноги перестали чувствовать опору. Мамина магия, только она плетет такие кружевные узоры.

Боль настигла неожиданно. Ларго расшиб нос. Струйка крови потекла на пол. Прямо ему на спину упал слоновий столик. Ларго скинул его, и тот беспомощно забарахтался.

Мама могла бы и объяснить по-человечески, что нужно смотреть вперед, что между палантинами она сплела проход прямо в книжную лавку у станции.

– Даже лечить не буду, – сказала она.

Так Ларго и думал. Мама понапрасну свою силу не расходовала. Если бы только Ларго не был блокадышем! Если бы мог коснуться источника силы и тоже плести заклинания! Луковый леденец вот могла. В год она включала все приборы в доме одним движением брови, в два – оживила лошадь-качалку, в три – заставила юлу смеяться бабушкиным смехом. А потом няньки недоглядели. Глупый луковый леденец набрала в себя слишком много силы и выжгла себе мозг.

Ларго завидовал способностям сестры. А потом понял: лучше уж быть блокадышем, чем выжженной.

Ветер принес отчетливый запах железной дороги и паники. Ларго всегда хотел прокатиться на поезде, но «Тсерингерам так не положено».

– Поезд отправляется! На завтра билеты покупайте, – отмахнулась проводница.

– Вайкатопе заполняет всю долину, – мягко начала мама.

– Снимите номер в гостинице, – важно ответила женщина, поднимаясь на ступеньку поезда.

– А если весь фрагмент не переживет эту ночь?

– Значит, не переживет. Посадка окончена.

Она уже подняла руку вверх, чтобы выпустить сигнальный огонек.

– Мы – Тсерингеры! Вы знаете, что за таких пассажиров ваш поезд получит звезду?

Проводница замерла.

– Чем докажете?

Мама показала перстень, но проводница потребовала документы. Бегло просмотрела.

– Из вас троих Тсерингер только он. Один поедет.

Мама схватила сына за рукав и потянула к поезду.

– Ларго, как приедешь на станцию, подойди к полицейскому и все объясни. Скажи, что тебе нужно связаться с тетей. Она за тобой приедет. Сиди на станции и никуда не ходи ни с кем. Ты меня понял?

Проводница подхватила Ларго за край куртки и потянула в поезд. Из кармана выпало мятное масло и кисточка. Луковый леденец подняла и протянула Ларго.

– Да отвалите вы от меня обе! – Ларго вырвался из рук женщин. – Не будет у вашего поезда звезды! Не поеду!

Мама такие выходки не прощает. Мама любит послушание. Розга взметнулась в воздухе, хлестнула до одури больно. Уже не голубая, а ультрамариновая!

– А ну живо сел! – послышался глухой голос мамы.

– Не задерживайте поезд! – заверещала проводница. – Что вы тут устроили?!

Ларго хотелось разреветься. Столик приник к ноге, и стало почему-то легче сказать простое и окончательное:

– Не будет у вашего поезда звезды. Пойдем, мама.

Ларго направился к книжному магазину, откуда они появились на станции.

Мама могла бы связать Ларго силой, закинуть этой же силой в поезд. Она бы так и сделала, но луковый леденец упала на попу и заныла: «Маа-а!».

Малину с сахаром потребовала. Очень вовремя.

Все случилось неожиданно: из киоска выскочил мужчина, грубо оттолкнул растерянного Ларго. Проводница запустила сигнальный огонь, поезд взревел, тронулся. Мужчина рванул прямо к проводнице, схватил ее за руку и стянул с поезда, запрыгнув на ее место.

Мама покатилась со смеху. Месть «свыше» она обожала. Проводница сломала ногу, и от Вайкатопе ей теперь не скрыться. Разве только снять номер в гостинице и завтра проситься на утренний поезд.

Собирая узор в шкафу с книгами, мама даже не сдерживала улыбку. Линии ее заклинаний путаные, но красивые, каллиграфические.

Ларго шагнул вслед за матерью и сестрой, дернув за собой слоновий столик. Если бы не он, мама бы не разозлилась, не потеряла бы время, названивая в бюро. И они бы успели на свой дирижабль.