Леонид Тимофеевич смотрит на часы.

— Скажите ребятам, чтобы они сейчас же разошлись по домам! — строго говорит он. — А Трубачева и его товарищей пришлите ко мне.

На обоих участках горят костры. В подвешенных над огнем ведерках греется смола. Тут же на траве сохнут разложенные в ряд уже осмоленные столбы. Андрейка сидит в кругу своих новых друзей. Отсвет пламени золотит околышек его фуражки и пробегает по возбужденным лицам ребят. Андрейка уже знает все подробности ссоры Кудрявцева и Трубачева.

— Ссориться при соревновании не годится. Это дело общее! — важно говорит он, качая головой. — Мы все друг другу помогать должны.

Ребята снимают ведерко со смолой, торопясь обмазывают последние столбы и заливают костер водой.

— Аккуратней тушите, чтобы ни одного уголька не осталось, — поучает их Андрейка.

Елена Александровна подходит к костру. Андрейка, прощаясь с каждым за руку, протягивает руку и ей:

— До свиданьица! Я еще вас проведаю.

— Кто это? — тихонько спрашивает у Васька Елена Александровна.

— Это наш Андрейка! — хором отвечает сразу несколько голосов.

Елена Александровна удивленно смотрит вслед белобрысому пареньку и потом говорит:

— Уже восемь часов, расходитесь по домам. А ты, Трубачев, со своими ребятами зайди к директору.

Ребята бегут в дом. На цыпочках поднимаются по лестнице, останавливаются перед учительской и заглядывают в полуоткрытую дверь. Директор сидит за столом и о чем-то думает, подперев рукой подбородок.

— Сидит… — мрачно шепчет Мазин.

— Сидит? — испуганно переспрашивает Петя Русаков.

— Сидит… сидит… — шепотом передают друг другу остальные.

Леонид Тимофеевич поворачивает к ним голову:

— Что вы там шепчетесь? Идите сюда. Ребята один за другим входят в учительскую.

— Присаживайтесь, — говорит Леонид Тимофеевич, указывая на широкий кожаный диван. — У меня к вам серьезный разговор, и вот о чем…

Все осторожно присаживаются на диван. Васек не мигая смотрит в лицо директору. О чем хочет говорить с ними Леонид Тимофеевич? Сердце его тревожно бьется.

Директор вертит в руках карандаш. Сузив карие глаза, тихо повторяет:

— Да, вот о чем… Я знаю от Елены Александровны, что вы усиленно занимаетесь. Знаю также, что по такому важному предмету, как арифметика, вам не удалось основательно закрепить свои знания…

— Мы закрепляем, — быстро вставил Петя Русаков.

Директор остановил его жестом руки:

— Вы всегда были отличниками. Я думаю, наше общее желание, чтобы вы и дальше учились на «отлично». Поэтому я предлагаю вам не тянуться сейчас через силу и спокойно приготовить себя к мысли, что вы будете учиться в пятом классе.

Директор поглядел на ребят. Они сидели тихо, не смея его прерывать, но молча выражая на лицах решительный протест.

— Остался один месяц до начала занятий. Обдумайте между собой мое предложение, согласитесь с этой мыслью, что вы остаетесь в пятом классе, и спокойно отдохните перед учебой. Подумайте хорошенько: один год будет пропущен, но зато вы получите настоящие знания за пятый класс…

Директор говорил очень ласково, останавливался, как бы ожидая ответа, но ребята упрямо молчали.

— Вы должны понять, что я сам очень хотел бы, чтобы вы перешли в шестой класс, я уважаю вашу настойчивость и очень благодарен Екатерине Алексеевне, которая с вами занималась, но я вижу, что это просто вам не под силу.

— Мы не будем второгодниками, — тихо и решительно сказал Васек.

Директор развел руками:

— Ну, тогда вам придется держать экзамены. Кто выдержит, тот будет учиться в шестом классе, а кто не выдержит — останется в пятом.

Наступило длительное молчание. Васек медленно поднялся:

— Будем держать экзамен.

— Будем держать экзамен, — вставая, твердо повторили за ним товарищи.

— Хорошо, ступайте! — отрывисто сказал Леонид Тимофеевич, машинально переставляя на столе разные предметы.

Не глядя друг на друга, ребята вышли из учительской. Когда за ними закрылась дверь, директор взволнованно откинулся на спинку кресла: «Молодцы! Крепкий народ!»

Через минуту в учительскую вошла Елена Александровна.

— Я побежден! — разводя руками, сказал ей Леонид Тимофеевич. — Занимайтесь!