— Ты тоже стричься? — окликнула она меня. Я заменжевался и кивнул, а потом собрался силами и ответил:

— Ну да, а ты только вот так стрижешь?

— Да не… это так норму отрабатываю, а ты что то другое хотел?

— Ну как ни будь по модному, там типа как у Дитера Болена только покороче мне длинные тренер не разрешает.

Парикмахерша хмыкнула, затушив бычок, подошла ко мне и запустила пятерню в волосы, я поплыл и чуть не обтрухал штаны. Деваха была супер зачетная еще и в просвечивающем халате. Она повертела моей башкой и выдала вердикт:

— Та нахуй тебе эта чёлка собачья? Тебе ассиметрию можно сделать, хотяя…

Она развернула меня, подёргала за уши.

— Короче к двенадцати приходи, я тебе под немца сделаю, ещё и блондараном подсветим, всё хочу кого-нибудь так подстричь, сама придумала по журналу. Согласен?

— Аээ уу, а сколько у меня только пятьдесят на стрижку.

— Да нисколько меня эти окантовки да волосатые уши задрали, я, что зря на моделиста училась.

Надо ли говорить, в двенадцать я уже торчал у Мадонны (кличка на самом деле Машка) в её каморке. Мадонна намыла мне голову, а я пускал слюни. А потом как начала мне брить все подряд (на голове). А потом жуткой польской хренью намазала, что мне аж голову начало щипать. Машка осталась довольна результатом работы а я сидел в кресле в тихом ахуе. Никто из пацанов в классе и на улице так не стригся. Я был реально похож на какого то Гитлерюгенда, челка по брови аккуратный пробор выбритые виски и затылок. И то, что меня обесцветили, по первому взгляду вообще не ощущалось. Казалось, что я вот таким белесым и вырос.

— Ахуенна, — резюмировала Мадонна, то, что хотела, иди девок соблазняй!

Домой я ехал и думал как бы люлей от каких-нибудь «металлистов» не отхватить. Однако внимания на меня никто не обращал абсолютно. Как говорится «да всем насрать»! Однако сваливая с электрички, я заметил как одна «дэвушка» искоса бросала на меня взгляды. Хмм.

На следующий день я одарил Мадонну чекушкой самогона, и парой «Мальборо», сам не курил, а пачку дарить расточительно. Машка стала зазывать попиздеть, о моде да посмотреть журнальчики. Иллюзий я не питал, за жопан ущипнуть не мечтал, журнальчики посмотреть поболтать было интересно. Тем более у Мадонны был парень работавший в электромеханическом нормальный такой бугаек- качок недавно дембельнувшийся. Меня он воспринимал как млалшего брата Мадонны и иногда стрелял сигаретку, через него же я существенно расширил каналы поставки самогона. Иногда я смотрел и учился у Машки как надо стричь, держать ножницы филировать и все такое. Короче месяц без родителей и деда проходил благотворно. Токарил, пиздаболил гнал самогон, расширяя клиентскую базу.

Принес свой парикмахерский набор Машке, она заценила поработала машинкой и попросила меня убрать:

— Андж я такой уже хочу, а выпрашивать у тебя некрасиво и стоит он дохера. Витёк скалымит выкуплю а пока спрячь от греха подальше…

Один раз она позволила мне откатать полубокс, на каком- то парне, который проиграл Витьку в карты и готов был подстричься налысо. Делов-то! Получилось прилично… за что я был обласкан сразу с двух сторон Машкой чмокнувшей меня в щеку и клиентом сказавшим:

— О вроде заебись…

Я похвалам не внял, пытаясь унят эрекцию, возникшую от тесно прижавшейся Машки, (эта сучка специально так провоцировала издеваясь).

Общение продолжилось, хотя я уже уволился с подработки и вовсю занялся бутлегерством. Мадонна с Витьком заскакивали изредка ко мне, прикупить сэма от «Тёти Яны» у Машки я каждые две недели выбривал виски. А потом вернулся дед. Через пару дней после его возвращения он собрался в Краснодар по делам заодно и подстричься. Я возьми да пиздани:

— Деда может, я тебя подстригу? — тогда я не подумал о последствиях.

— Валяй Анжи, хули там бывало себя и сам стриг, один хер меня никто не подстрижёт как хочу! — браво согласился дедуля.

Я надыбал старое покрывало. Усадил деда на табуретку под вишней. Блять голова у деда жира на две банки соскребешь, не ошибешься. Да ладно хули, он меня в детстве обосравшегося купал. Нагрел на конфорке тазик, помыл деду голову модной болгарской шампунью. Начал стричь. Седые лохмы так и летели в стороны. А как стричь я уже знал. Видел я пару фоток его военных. Лихой казак и стрижка такая в поряде. Вот так его и подстриг. Да Мадонна права была волосы в ушах это пиздец. Еще и брови заебенил. Дед прикимарил и не отсвечивал. Я закончил, поясницу ломило, и кисти рук затекли. Как Машка потоком клиентов стрижет? Заебешься в усмерть.

Разбуженный дед глядя в зеркало малость прихуел.

— Епта внучок. Это заебись, бля мне еще бы мою кубанку.

Действительно дед со своей военной прической смотрелся куда моложе и очень браво.

За заботу и работу дедуля отстегнул мне пятерик и, подмигнув, предупредил:

— Я типа в город бабке ни слова!

Я закивал. Дед задумчиво на меня посмотрел.

— Анджи то самогон мне Макарыч передал, хотя сам не помнит старый хер, то стрижешь ты меня как отпетый цирульник. А Анджи ничо деду сказать не хошь?

Я сделал тупой ебальничек и пожал плечами. Дедуля хмыкнул и убыл «типа в город».

Итак, дед, оставив меня в глубоком замешательстве свой фразой, убыл «типа в город». Я, вытряхнув простынь от седых лохм, побродил по саду и собрался прогуляться до речки.

Возле двора узрел местного авторитета Рому Гочу сына одного из прапоров из нашей части. Гоча собирался осенью в армию и пытался оторваться по полной. Отношения у меня с ним были нейтральные, он сам и его «полублатная братва» меня игнорировали, я игнорировал их. Причём это было чуть ли не официально. Так Гоча установил сам, ибо был у нас с ним один секретик.