Я ударил ладонью по рулю и выматерился. Все такие правильные, такие благородные. Один я валенок.

Бесят.

Я поехал в последнее место, где гипотетически про Еву могла найтись информация. На ее старую работу. Но ничего, кроме того, что мне самому было известно, узнать не удалось. Я выходил из здания и думал о своём. Больше о том, что, наверно, реально мудак, и стоило внимательнее быть с Евой, но, опьяненный ею же, я не замечал, как ее ломало.

Сейчас, оборачиваясь на проведённую ночь, в памяти всплывают картинки глаз Евы. Когда я отстранялся, она словно боялась, что я встану, хлопну ее по бедру и скажу нечто пошлое и банальное, но однозначно говорящее, что она, конечно, ничего такая телочка, но только для перепиха.

А ночью не замечал.

Как боялась, как стеснялась, как сочувствовала и внимательно следила за выражением моего лица.

Меня чуть не сбила девица с копной медных вьющиеся волос. Память подсказала немедленно ее схватить и проверить, не моя ли пропажа, но…

— Кирилл! — вскрикнула девчонка и повисла у меня на шее. — Так рада тебя видеть. Ты что, не узнал меня? Это ведь я, Серафима. Ну вспомни. Из клуба, чуть больше месяца назад…

В голове крутились шестерёнки. Проворачивались.

Я осматривал Серафиму и понимал, с кем перепутал Еву. Вот она, девушка без имени, с которой я переспал.

— Ты что, опять хочешь назвать меня Евой? — звонко рассмеялась Серафима и подхватила меня под локоток. В голове словно одна стальная стружка, и я с трудом соображал, что имела в виду Серафима. — Ну тогда ночью ты только так меня и звал, хотя я несколько раз поправляла тебя.

Тонкий пальчик с длинным ноготком пролетел перед моим носом.

— Но ты не переживай, так бывает. Я вот однажды…

Что там однажды, я не хотел особо знать, поэтому перебил:

— А почему ты сбежала? — нет. Как я мог перепутать утонченную, спокойную до холодности Еву и эту милую солнечную Серафиму. Однозначно не в себе был.

— Ну а зачем оставаться, тем более я снова встряла между двумя влюблёнными… — как-то обречено призналась Серафима.

— А с чего ты взяла, что я влюблён?

— Ну как? — Серафима округлила глаза и вытянула губы уточкой. — Ты же только и шептал, что "Ева, милая моя, чистая, как сильно мечтал, хотел, любил…"

Я приоткрыл рот, не припоминая таких откровений за собой.

— Поэтому я подумала и решила не мешаться под ногами. Правда, хорошо?

Я кивнул, осознавая весь масштаб беды.

Я с первого взгляда втрескался в Еву.

— Ой, меня парень ждёт. Я побегу, — Серафима привстала на носочки и чмокнула меня в щеку. — Но ты все же скажи ей все то, что говорил мне, говорят, удача любит смелых.

Рыжая копна волос скрылась за дверью кафе, а я стоял и не понимал, для чего мне такой опыт.

Через пару минут телефон разразился такой трелью, словно абонент пытается не дозвониться, а просто прибить колоколом обладателя гаджета.

— Кирюх, ты, конечно, мне друг, но… — Алекс умолк, подбирая слова, и решил одним ударом выпустить на свет правду. — Ева сегодня улетела из города. Ее пригласили в зарубежную компанию, и, в общем, это все. Ева не исчезла, она вовремя ушла. И виновен только ты.

Сердце стукнулось в рёбра. Я зажмурил глаза, а открыл их в постели с женой.

Глава 51

— Вас устраивают условия работы?

Я медленно кивнула. Генеральный директор питерской строительной фирмы нуждался в маркетологе, а я — в работе. И, собственно, я прилетела, чтобы своими руками забрать ее. Плевать, что они мучили меня больше месяца с ответом. Плевать, что первые пару дней я прожила в маленьком хостеле, плевать, что сняла крошечную студию на тридцать один квадрат, зато в получасе от Адмиралтейской и на первой линии Васильевского острова с видом на реку. Отдельного упоминания стоила не квартира как таковая, а парадная, в которой можно почувствовать себя зажиточным аристократом. Но это все отступления, потому что не плевать было на одно…

На Кирилла.

От которого я сбежала в то первое наше с ним утро. И бежала так быстро, что попросила отца продать мою машину, Лялю — собрать чемоданы, а Андрея — провалиться сквозь землю.

Кирилл сам дал мне фору в несколько часов, за которые я успела покидать в сумку все документы и уехать в аэропорт.

Я понимала, что если останусь рядом с ним, даже в одном городе, то это ничего не изменит. Однажды я сорвусь и убегу к нему. В ночь, дождь, по осклизлым улицам города с неоновыми вывесками, чтобы просто почувствовать себя самой лучшей. Той, которой восхищаются, которую боготворят, по которой сходят с ума, чтобы очнуться на обочине жизни с чувством полного краха от того, что следом придёт понимание, что уникальности во мне ноль.