К примеру, для кремирования тела нужны определенные условия, которых можно достичь только в специальной печи крематория. Внутри нее температура достигается немыслимая, до тысячи градусов по Цельсию, что позволяет превратить тело в небольшую горсть костей и пепла. После сожжения крупные остатки костей измельчают в центрифуге. Современные крематории работают на газу, электрике или специальном топливе. На всю процедуру кремации человека средней комплекции уходит около двух часов, но многое зависит от особенностей конкретного тела.

Так что это в художественных фильмах после пожара остаются только хрупкие выгоревшие кости, а на самом деле места, где в огне погибли люди, особенно на открытом воздухе, выглядят как завалы из обнаженных покрасневших тел с лысыми головами.

Впереди, метрах в двухстах, на пересечении двух улиц, была устроена баррикада из перевернутого грузовика с обгорелой кабиной и двух самодельных бронеавтомобилей, переделанных из внедорожников. Мы остановили движение и, не глуша движки, свернули под защиту стен ближайшего здания. Кирпичные стены еще хранили жар огня – бензин здесь прошелся горящим потоком, стекая вниз по улице.

Турки активно стреляли по кому-то на той стороне улицы. Пулеметы, установленные на крыше броневиков, били короткими очередями, четверо автоматчиков, укрывшись за корпусами бронеавтомобилей, поддерживали пулеметчиков синхронным огнем, тут же лежали несколько раненых, окровавленных и наспех перебинтованных. Видно, оппонент туркам достался зубастый и так просто, без боя не сдавался.

– Командир, глянь налево, вон там, в канаве, – крикнул сверху Миха.

Глазастый серб углядел трех вояк, которые по-пластунски ползли в придорожной канаве, обходя чью-то позицию с фланга. Ага, так вот для чего турки на перекрестке так активно расходуют БК! Они прикрывают обход с фланга! И кого это, интересно, сейчас возьмут за филей? Уж не Винта ли со товарищи?

– Керчь, шмальни из РПГ по одному из броневиков. Миха, те трое в канаве на тебе. Остальным – беглый огонь по броневикам. Готовы? Огонь!

Сам я прицелился в пулеметчика в правом бронеавтомобиле, его неприкрытая спина так и просилась в прорезь прицела моего HK11.

По моей команде «огонь!» рявкнул РПГ-7 в руках Ванька и слаженно затрещали пулеметы и штурмовые винтовки. Керчь сегодня был в ударе: как ни выстрелит из гранатомета, так точно в яблочко. Я даже было подумал, что надо бы сменить его позывной с «Болтуна» на что-нибудь более звучное и боевое, типа «Ракета» или «Базука». На ум, правда, приходило еще название разового гранатомета «Аглень», но там возможны недоразумения с созвучным словом «олень».

Граната, выпущенная Ваньком, стремительно пронеслась по улице и угодила точно в распахнутую заднюю дверь. Громыхнул взрыв, раздался душераздирающий человеческий вопль, из люка в крыше, где торчал до этого торс пулеметчика, вырвался фонтан огня, и в небо взметнулось искореженное, разорванное на части человеческое тело.

За считаные секунды с группой турецких вояк было покончено: стремительный огневой накат – и вражеское отделение в минус. Никому не удалось уйти, шансов на спасение у них не было ни одного. Ну еще бы! Надо всегда прикрывать тыл и смотреть по сторонам. А то разложились тут как на курорте. За это и поплатились!

– Ванек, а ну отставить! – рявкнул я на Болтуна, который, похоже, собрался уничтожить и второй бронеавтомобиль.

Керчь как раз перезарядил гранатомет и хотел было выстрелить еще раз, но я вовремя его остановил.

– Бро, ну дай я еще одну тачанку подожгу! – начал канючить и выпрашивать керчанин.

– Нельзя, – строго сказал я. – Машину возьмем в качестве трофея, а то неизвестно, сколько там с Винтом народу. Анзор, бегом к машине, надо отвести ее подальше от огня.

Подбитый керчанином бронеавтомобиль начал разгораться все сильнее, еще пара минут – и пламя перекинется на стоящего рядом близнеца, а я, между прочим, планировал захватить его целым.

Грузин рванул с места в карьер, но пробежать успел всего метров двадцать. Потом он споткнулся и упал лицом в потрескавшуюся от жара брусчатку. Рядом с моими ногами брызнуло каменное крошево.

В нас стреляли!

Развернувшись на месте, я нажал на спусковой крючок еще до того, как закончил разворот. С той стороны улицы, откуда мы приехали, в нашу сторону бежало не меньше десятка вооруженных автоматами людей. Единого обмундирования на них не было, но от этого не легче. Прижавшись к стене дома, я полоснул длинной очередью от бедра. Нападавшие юркнули под защиту зданий, кто-то прошмыгнул внутрь.

Твою ж мать! Сам только что трындел на турок, которые прошляпили свой тыл, а сам точно так же не заметил, как нас обошли сзади! Вот ведь шляпа!

– Вытаскивай Анзора! – крикнул я Ваньку. – Миха, держи эту сторону улицы! Саня, а ты следи за той стороной, – указал я на кусты, по которым вели стрельбу только что убитые нами турки.

Не успел я закончить фразу, как из тех самых кустов по нам сыпанули сразу из нескольких автоматов. Пули заискрили рикошетами по броне наших автомобилей. Армянин Саша, прикрытый бронещитками, развернул пулемет в сторону новой опасности и тут же принялся частить короткими очередями, прижимая нападавших к земле, заставляя их убраться обратно в заросли кустарника. Значит, это не группа Винта, а какие-то левые черти. Миха, высунувшись из задней двери бронемашины, принялся стрелять из пулемета вдоль улицы.