– Сильно устал?
– смотрит на меня открыто, - У них больше нет люксов, - уже всё узнала, - Но у меня три спальни. Подготовят вторую. Через двадцать минут сможем идти отдыхать, - напрягла сменить постельное и пол протереть, даже не сомневаюсь.

Смотрит на меня глазами своими необыкновенными. С возрастом стал сентиментальнее, мысли о том, что ей может кто-либо навредить сводят с ума. В эту поездку и вовсе сам её уговорил поехать, развеяться, от работы отвлечься. Не простил бы себя никогда.

Как собственно и тогда. Не стоило её мать отпускать. Обиделась бы, что против карьеры её, но в итоге простила. Живая осталась. В итоге вышло, как вышло. Дочь росла без матери. Неприкаянная. У меня, первое время, не было сил ей помочь. Себя собрать ресурса не находил.

Перед глазами картинка - Яра держит маму за руку. Часами. Просил её отпустить, чтоб не перегревать тело. Хотя руки у малышки ледяные были. На деле же сердце, да и все внутренности на ошметки рвало от увиденного, малышка от гроба не отходила. Не помню чтоб до того дня дочка столько плакала. После – тоже не помню. Только единожды, когда ублюдки её испугали. Слава небесам, что лишь испугали. Не пережил бы. Несколько месяцев, до того момента пока их всех не пересажали, поседел. Спать не мог, есть не мог. Закопать их лично хотелось. Останавливал только страх её одну оставить, когда ты единственный родитель, риск не оправдан. Эффект отмщения не таков, но результат идентичен.

Наблюдаю за тем, как сын товарища на Яру смотрит, взглядом её изводит, как она это реагирует. Держит себя в руках только из – за моего присутствия. Всё не просто, но этому парню почему – то я верю. Не сказать, что меня Данияр не устраивает, любое её решение приму. Но особого счастья в её глазах, когда сообщала о том, что замуж выходит, я не видел. Для кого – то важен статус родни предполагаемой, у Булаховых с этим порядок, только мне до этого дела нет. Денег, влияния у меня не меньше. Только любимая дочка одна. С большим удовольствием я бы внуками обзавелся, чем поддержкой в Совете Федерации.

С раннего детства она моей гордостью была. Смышленая, собранная, при этом внимательная ко всему, что вокруг происходит. Сдержанная, этим в меня, любую бурю в себе подавляет, с возрастом это пришло. Вернее в тот момент, когда ответственность на её плечи легла, в виде ребенка, никто не заставлял, сама захотела. Запретить не решился, по Яре было видно, как ей этого не хватало. Ей хотелось о ком – то заботиться, выплескивать тепло накопившееся. Тяжелее было принять её симпатию к Диме. Сказать, что я не видел их вместе – ничего не сказать. Спустя несколько лет удалось наступить на горло отцовской ревности, сейчас понимаю не зря. На редкость парень способный, во всех отношениях. Только Яра перегорела. В муках горела, но никогда не призналась мне в этом.

Она на себя обращает внимание. Всегда обращала. Энергетика сильная, при этом замкнутый человек. Всем интересно. Внешность в расчет не беру, я отец, естественно, что для меня она самая. Никогда она на внимание так остро не реагировала, на Руслана же постоянно бросает взгляд свой недовольный. Даже сейчас, обсуждает со мной вопросы рабочие, то и дело бросает хмурые взгляды, губки свои поджимает.

Делюсь тем, что о ней в суде говорят. От гордости меня распирает, как пацана. Яра тактично ссылается на хорошо подобранный коллектив. Но я – то знаю, как усердно ребенок мой готовится к каждому заседанию. Первое время ей было сложно. Повышенный интерес к себе ей не нравится. Сейчас же она производит впечатление, положительное, даже на самых придирчивых судей. Любому родителю знать такое приятно.

Спать с ней ложимся за полночь, успев обсудить всё на свете: земельные тяжбы, махинации транспортников, нехотя она даже сомнениями на счет свадьбы своей предстоящей со мной поделилась. Саяре тяжело признавать, что она в чём – то ошиблась, мы на то и родители, чтоб поддерживать в любой ситуации.

Нервоз. Невроз. Паническая атака. Не знаю, как описать свое состояние. Крайняя степень неспокойствия. Хожу из угла в угол. До тошноты. Сконцентрироваться и мысли свои упорядочить не получается. Очень сложно. Я не тот человек, которому свои планы легко менять. А это еще и планы на всю мою жизнь, но даже не это самое главное. Я собираюсь больно сделать своему родному человеку!

Дани. Он этого не заслуживает.

Плотно прижимаю ладони к лицу, стараюсь вдохнуть. Ещё пару часов назад была полна уверенности, что так будет лучше. Всем. Множество доводов собрала. Сейчас в голове не одного не осталось. Обидеть человека, которому в любви признавалась… Не правильно это. Я ведь сама этого хотела. Семью с ним хотела.

Хотела – хотела, и перехотела.

Вчера, всё таки, с папой поговорила, собралась с духом и решилась. Он не удивился, как мне показалось. Выслушал, поддержал.

Если есть сомнения, то лучше не стоит.

Он прав. Только вот признаться в этом Дани намного сложнее. Страшно увидеть его острые эмоции, в том, что они будут, не сомневаюсь. Решила, как раньше, тезисно записать, чтоб по итогу, когда растеряюсь, ничего не забыть. На слушаньях помогало колоссально, а сейчас нет. Пишу пару строк и меня подрывает. Уже сотню кругов по квартире намотала. Ещё пару строк и повтор.

Когда отношения длятся так долго, человек частью тебя становится. Весомой такой частью. Даже зная, что уже всё не так, как было раньше. Нет тех эмоций. Того желания нескончаемого быть постоянно вместе, тоже нет. И легкости нет. Осталась привязанность, море воспоминаний о тех моментах, когда было сказочно. И самое главное, есть тот человек, который это всё с тобой разделял, дарил тебе. Он так же дорог, но уже не любим.