В космос поднялись добровольцы на ракетах-перехватчиках. Начал свою службу интернациональный космический патруль.

Автомат доложил Росову, что шесть ракет, которые прошли сзади, догнать уже невозможно.

Росов помрачнел, он не поверил Автомату.

– Что ты докладываешь, друг?
– сердито сказал он.
– Корабль может развить скорость большую, чем ракеты, и он догонит их. Это и без электронной техники ясно.

Машина сухо ответила рядом цифр. Это были координаты точки встречи корабля с ракетами.

– Ну вот. Так-то лучше, - проворчал Росов.
– А то получалось, что точки встречи с ракетами не существует.

– Точка встречи существует, но недостижима, - бесстрастно ответил Автомат.

– Хочешь сказать, что наш корабль...

– Наш корабль будет захвачен в точке встречи солнечным притяжением и не сможет вернуться.

– Так, - сказал Росов.
– По твоей логике из этого следует, что точка встречи недостижима?

– Недостижима, - подтвердил Автомат.

– И шесть ракет упадут на Солнце?

Машина выбросила на стол карточку с цифрами, характеризующими траекторию полета ракет и время их падения на Солнце.

– Шесть ракет с Б-субстанцией... Это много или мало для Солнца?

Капля Б-субстанции ничтожна по сравнению с исполинской массой Солнца. Но... чем больше образуется с помощью Б-субстанции протовещества, тем больше проявится Б-субстанция, кажется, так говорил Буров... Что такое геометрическая прогрессия? Старая задача про древнего мудреца, который придумал шахматы и в награду потребовал у восточного владыки зерна для народа: на первую клетку шахматной доски - одно зерно, на вторую - два, на третью - четыре... На последнюю клетку потребовалось бы больше зерна, чем было во всей стране...

Автомат решил математическую задачу с Б-субстанцией и протовеществом мгновенно и выбросил на панель новую карточку.

Росов только взглянул на нее и нажал на клавиатуре несколько клавиш.

– Идти к точке встречи, - приказал он.

– Противоречащие логике задания не выполняются, - строго, как показалось Росову, сказал Автомат.

– Черт тебя подери!
– крикнул Росов.
– Твоя магнитная память знает что-нибудь про амбразуру, которую закрывают телом?

– Амбразура?
– повторил Автомат.
– Закрывается телом? Тело может быть из бетона, стали, из песка, заключенного в мешки...

– Нет! Из живого тела, чувствующего, но понимающего, что такое долг!

– Долг? То, что надо отдать, перед тем взявши.

– Да, получив жизнь, ее отдают. Эх, друг! Тебе не понять, не вычислить! Прости, но я отключаю тебя, перехожу на ручное управление.

Раздался тревожный звонок. Красные лампочки неистово мигали. Автомат сопротивлялся, он протестовал против недопустимого, с точки зрения его железной логики, поступка космонавта.

Росову некогда было толковать с машиной, даже думать о чем-нибудь... Он должен был один заменить всю автоматическую аппаратуру, которую он отключил вместе с управляющим ею Автоматом.

Автомат был поставлен в тупик. Если бы он мог, то стал бы препятствовать космонавту, мешать его нелогичным действиям. Но, отключенный, он в состоянии был только неистово звонить и метаться по панелям красными огнями.

У Росова зарябило в глазах, и он выключил электрическое питание Автомата. Но Автомат неожиданно заговорил:

– Фиксирую обрыв сети. Перешел на аварийное питание от батарей. Требую включения в основную цепь управления. Корабль еще может вернуться.

Росов не слушал своего электронного друга. Он твердо знал, что делает.

Соседи справа и слева запрашивали по радио, что с ним. Вместо него ответил Автомат. Он "донес" на него, он сообщил, что человек, для того чтобы уничтожить летящие к Солнцу ракеты с Б-субстанцией, намеренно повел корабль в опасную зону тяготения Солнца, откуда не сможет вернуться.

Соседи справа и слева молчали. Они уже ничего не могли предпринять. Может быть, они благоговейно сняли шлемы в своих кабинах...

Управлять кораблем без помощи Автомата было очень трудно. Но это было необходимо. Следовало подвести к каждой ракете по торпеде... Потом взорвать их все вместе.

Групповой чудовищный взрыв не нарушил космической тишины. Она была в кабине Росова полной, глухонемой, какой бывает только в пустоте, без звона в ушах, без далекого лая собаки, без стука дождевых капель за окном...

Росов послал по радио донесение и включил Автомат. Автомат щелкнул и выбросил на панель карточку.

– Что это?
– спросил Росов, рассматривая цифры.
– Приговор тяготения?

Автомат, словно обиженный, молчал.

– Прости, друг, не мог поступить иначе, - понизив голос, сказал Росов.