Пространства мало. Узкий коридор. Бородка лежит посередине. Рядом с ним работают двое.

Плечистый лысый мужчина с огромными, покрытыми черными волосами руками и спокойным лицом напоминает многорукого бога Шиву. Он пытается одновременно качать, дышать и ставить капельницу. Врач-реаниматолог.

Второй мужчина пытается включить и настроить аппарат ИВЛ – искусственной вентиляции легких. У него это никак не получается. Он психует и тихо матерится. Руки начинают подрагивать. Видимо, фельдшер. Тридцать нажатий – два вдоха.

Шива поднимает голову и видит нас с Рыжим.

– Качать можете? В вену не могу попасть – совсем сосуды спались. Кровопотеря слишком большая.

Тридцать нажатий – два вдоха.

Я качаю, Рыжий дышит. Маска АМБУ полностью покрывает лицо мужчины. Кажется, что он настолько мал по сравнению со всеми нами и коридором, что чуть посильнее нажать – и можно сломать ему ребра. Тридцать нажатий – два вдоха.

Впервые за многие годы совместной работы обращаю внимание на то, что у Рыжего руки тоже огромные и волосатые, как у Шивы. Только – рыжие. Тридцать нажатий – два вдоха.

Три пары рук: черные волосатые, рыжие волосатые, и без волос – мои.

Теперь я дышу, Рыжий качает. Тридцать нажатий – два вдоха.

Черные волосатые руки пытаются найти вену, чтобы поставить капельницу. Тридцать нажатий – два вдоха.

Мы опять меняемся с рыжими руками местами. Тридцать нажатий – два вдоха.

Снова и снова, цикл за циклом, делаю непрямой массаж сердца. Спина и руки прямые, тридцать раз надавливаю на грудь, Рыжий два раза дышит. И так пять циклов подряд. Очень выматывающая процедура – физически быстро устаешь. Пытаюсь отвлечься от боли в руках. Рассматриваю стены. Тридцать нажатий – два вдоха.

Обычный общий коридор, предбанник на три квартиры. Таких в Москве тысячи. Вещи, велосипед…

На одной из стен натыкаюсь взглядом на знак анархии.

– Смешно… – проносится в голове. Тридцать нажатий – два вдоха.

Черные волосатые руки в вене. По спавшимся сосудам начинает бежать кровезаменитель. Тридцать нажатий – два вдоха… Постепенно восстанавливается кровообращение.

Фельдшер запускает ИВЛ и подключает к Бородке. По его лицу течет пот. Он вытирает его рукавом.

Я оборачиваюсь. В коридоре кроме нас троих и фельдшера – никого. Мы с Рыжим стоим на коленях около Бородки с разных сторон, следя за его состоянием, фельдшер донастраивает ИВЛ, врач проверяет катетер. Бригада медицинской перевозки уехала. Тридцать нажатий – два вдоха.

Врач закрепляет катетер, чтобы тот не выскочил из вены. Еще раз осматривает мужчину. Он завелся. Сердце забилось. Аппарат теперь дышит за него.

– Ну, вот и славно. Ребята, спасибо. Ира, ты взяла документы? – В коридор входит девушка. По сравнению с врачом и фельдшером она кажется Дюймовочкой. На ней синий форменный комбинезон скорой помощи. Она бледна, как стенка с надписью «анархия».

– Вадим Семенович, там… там… – она начинает заикаться.

– Дай сюда! – он вырывает листок бумаги из ее рук. Тридцать нажатий – два вдоха.

– Вот же ж… Теперь ясно, почему они в стороне стояли. Вот сссуки! Передали реанимации и, значит, чисты?!

Мы переглядываемся с Рыжим и фельдшером. Под ложечкой начинает щемить, в голову лезут дурные мысли. Тридцать нажатий – два вдоха.

– ВИЧ! – ПРИГОВОР ОЗВУЧЕН.

Тридцать нажатий – два вдоха.

Наступает тишина. Мы вчетвером стоим на коленях рядом с мужчиной. Все в крови.

Я думаю: «Я же в перчатках – значит, все хорошо». Тридцать нажатий – два вдоха.

Смотрю автоматически на свои руки. И начинаю тихо ненавидеть кота.

Огромный сибиряк, у которого я была в гостях в выходные. И который был не слишком рад моим объятьям. Тридцать нажатий – два вдоха.

При работе было жарко, и рукава формы немного задрались. А там… почти зажившие царапины. Ох уж это слово – «почти»… Тридцать нажатий – два вдоха.

Рыжий передергивается. И тоже, на автомате, проверяет себя.

– Чист, – выдыхает облегченно. Тридцать нажатий – два вдоха.

Врач снимает перчатки. Они порваны на пальце. У него свежие царапины. Тридцать нажатий – два вдоха.

– Вот б… – в сердцах произносит фельдшер. – Теперь затаскают по инстанциям. – Он чист. Только на рукаве куртки несколько капель крови. Тридцать нажатий – два вдоха.

Мы собираем все оборудование в тишине. Берем носилки и перекладываем человека с бородкой для транспортировки в машину реанимации. Мы полностью застегнуты везде, несмотря на жару. На руках новые перчатки, две пары, надетые друг на друга. Молча спускаемся по лестнице с пятого этажа.

Друзья Бородки – люди с вещами, все это время стоявшие за дверью предбанника перед лифтом – идут поодаль. Они знают диагноз. Их друг – бывший наркоман и алкоголик. ВИЧ, гепатит, цирроз печени. Социально неблагонадежный элемент, так сказать. Тридцать нажатий – два вдоха.