Как раз примерно в это время штаб высадки приказал первой и второй роте 24-го экспедиционного батальона, при поддержке танковой роты на М48, пробиться по этой самой дороге до южной части Вилючинска, чтобы ударить в спину красным, удерживающим дорогу от аэродрома до города. Этим устанавливалась связь между частями вертолетного и морского десанта по нормальной дороге, а не по пересеченной местности, как сейчас. Третья рота, при поддержке корабельной артиллерии, получила приказ выдавить остатки красных к северу от линии мыс Ставицкого – перешеек полуострова Рыбачий, отрезав окончательно и силы красных в этом районе, и базу подводных лодок. Четвертая рота и рота тяжелых танков М103 оставалась в районе бухты Безымянная в охранении, зачищая местность и обеспечивая высадку и дальнейшую работу инженерного батальона дивизии. Дивизионные инженеры должны произвести полное разминирование бухты Безымянной к 15:00 и закончить постройку плавучего причала «Понтонами» к 20:00. Вторая волна, 26-й экспедиционный батальон, по идее, должен закончить высадку до 13:00, но амфибийные корабли понесли потери. Был потоплен один большой LST Mk3 и четыре малых. Вдобавок еще один большой LST штаб высадки направил к «Иводзиме», которая после попадания русской ракеты не могла выпускать вертолеты в прежнем режиме. «Иводзима» для этого сместилась на десять миль к югу и на пятнадцать миль к западу. Так что 26-й батальон полностью сможет высадиться только к 14:30. В этой связи штаб высадки приказал командиру 22-го экспедиционного батальона, подполковнику Стейтону, оставить в охранении на берегу бухты Малая Саранная одну роту, а с остальными силами ускорить продвижение на соединение с воздушным десантом через перевал Седёлка, чтобы в дальнейшем атаковать красных, засевших в Вилючинске, с юга. Этими действиями штаб высадки рассчитывал полностью очистить район уже захваченного Вилючинского аэродрома от противника. Тогда к утру следующего дня у Корпуса морской пехоты будет на Камчатке полноценный передовой пункт базирования.

02 ноября, местное время 12:15. Камчатка. Побережье Авачинского залива, русло реки Малая Саранная, в четырех километрах от берега. Остатки второй роты второго батальона 211-го мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой «Чапаевской» дивизии

Группе вроде бы удалось уйти из-под удара американцев. Даже снайпер и пулеметчик вовремя покинули позиции заслона до того, как по этому месту стали долбить корабельные пятидюймовки, уж в этом старший лейтенант Ильин за последние два часа научился хорошо разбираться. Но американцы никуда не делись. Они сели им на хвост, идя за ними по пятам. И, что самое плохое, постепенно догоняли их. Все-таки они были свежее, у них не было раненых, пусть и ходячих, да и в среднем американский морской пехотинец из элитных войск США был физически более сильным и выносливым, чем солдат срочной службы заштатной мотострелковой дивизии Советской армии. И с этим что-то надо было делать. Ильин срочно стал искать место для еще одной засады. Его поиски увенчались успехом как раз вовремя, впереди, как сообщил вышедший навстречу боец из головного дозора, была переправа.

Река Малая Саранная, до сих по идущая по южной границе ущелья, делала крутой поворот на север, упираясь в северный склон. Обойти ее не было никакой возможности. Чтобы подняться на крутой склон, его уставшим солдатам потребуется много времени, американцы их догонят и расстреляют, голые склоны, поросшие рододендроном и лишь изредка кедровым стлаником, представляют собой плохое укрытие и отлично будут простреливаться снизу. Перейти реку, неглубокую и неширокую, можно вброд, но на это тоже нужно время, река очень бурная. Значит, это время кто-то должен для них купить, пусть ценой собственной жизни. Короткий приказ, и еще шесть солдат, во главе с сержантом, остаются на месте. Для засады не самое идеальное место, всего лишь небольшой, поросший кустарником холм, перед которым всего двести метров голого пространства. Семь человек с одним пулеметом здесь могут задержать два взвода всего минут на пятнадцать-двадцать, но остальным должно этого хватить. А вот выживут ли эти семеро, большой вопрос. Американцы не заставили себя долго ждать. Только вот условия местности для засады были гораздо хуже, головной дозор янки подошел уже к заслону на сто метров, а ни командиров, ни радиста еще не было видно. Пришлось открывать огонь по авангарду; троих морпехов, шедших в нем, срезал пулеметчик, снайпер умудрился увидеть в кустах и снять еще одного. Дальше началась бестолковая перестрелка, залегшие в зарослях американцы открыли бешеный огонь, особенно выделялись их пулеметы, наши отвечали скупыми очередями. Секунды текли, неспешно превращаясь в минуты. Стрельба постепенно затихала, и сержант начал опасаться за фланги. Заслон был слишком мал, чтобы надежно перекрыть всю проходимую часть долины, и сержант не знал, что будет делать, если часть американцев проберется по заросшим склонам и выйдет им во фланг. На это, конечно, уйдет много времени, и основная группа успеет переправиться, но вот они тогда гарантированно превращаются в смертников.

Но американцы пошли по более прагматичному пути. В тылу у них, примерно в шестистах метрах от засады раздался негромкий хлопок, и воздух наполнился пронзительным свистом летящей мины. Потом еще и еще. Шестая мина разорвалась в нескольких метрах от одного из бойцов, и он молча уткнулся лицом в снег. Сержант понял, что это конец. Пара минометов выбьет их один за одним, а потом американцы просто подойдут и добьют уцелевших. Тут миной убило еще одного бойца. Он негромко приказал отступать, ползком, но американцы опять открыли шквальный огонь из пулеметов, под прикрытием которого морпехи начали перебежками приближаться к их позициям. Сержант вздохнул, сейчас им придется умирать. Быстро отойти уже нет никакой возможности, морпехи сейчас приблизятся на дальность броска гранаты. Внезапно в тылу у янки началась стрельба, сначала смолкли оба миномета, потом замолчал один пулемет. Американские морпехи начали отходить обратно, а оставшиеся пулеметы перенесли весь огонь на правый склон ущелья, с которого раздавались редкие, но крайне меткие выстрелы. Сержант решился. «Отходим, быстро!» Сам он задержался лишь для того, чтобы забрать у двух убитых оружие и документы. Короткий бег к переправе, казалось, они никогда так не бегали. Торопливая переправа, вброд, по пояс в ледяной воде, с ежесекундным ожиданием очереди в беззащитную спину. И бег по другому берегу, к спасительным зарослям стланика. Там их, бессильно лежащих вповалку и глотавших воздух, как выброшенная на берег рыба, и застали их невольные спасители. Объединенная группа, пятеро пограничников и шестеро разведчиков из состава разведки полка, две из трех групп, которые шесть часов назад участвовали в загоне американской разведгруппы, высаженной с «Иводзимы».

Всего лишь одиннадцать человек, но из них три снайпера, да и остальные стреляли немногим хуже. Погоня за американцами кончилась неудачно, в плен их взять не удалось. Удалось убить, и то, только двоих, снайпера и еще одного морпеха. Американский вертолет забрал в последний момент у них под носом того, кто имел большую ценность, командира и радиста, и еще двоих янки в придачу. Отправив раненых и убитых с третьей группой на дорогу к Паратунке, где их должны были подобрать, сводная группа пошла обратно, вниз по течению реки. Радист у них был, об американской высадке они узнали вовремя, получив приказ вести наблюдение за южным флангом советской обороны, на случай обходного маневра противника. И тут группа, неспешно шедшая по верху правого отрога ущелья, увидела внизу картину преследования, а затем безнадежного боя заслона, выставленного старшим лейтенантом Ильиным. И естественно, не упустила такой удобный случай вмешаться. Три снайпера – это сильный козырь, особенно, если они открывают огонь с фланга, да еще и сверху, где их никто не ждет. Сначала был убит радист, потом выбиты оба минометных расчета, потом неосторожно высунувшийся пулеметчик. В обширную перестрелку с разъяренными американцами разведчики вступать не стали, просто растворившись в зарослях. Сержант от всей души поблагодарил нежданных спасителей, но предложил им вместе уходить на восток, причем срочно. Пока американцы не вышли на связь с кораблями, убитый радист – это, как оказалось, еще не гарантия отсутствия огня корабельной артиллерии.

Словно в подтверждение его слов, восточнее, примерно в месте их бывшей засады, встал высокий разрыв крупнокалиберного снаряда. Они бегом догнали основную группу, где старший лейтенант наконец-то связался с командованием через радиста разведчиков. Услышанные новости его не радовали, а вот для командира 211-го полка наличие тридцати человек, которых уже включили в списки безвозвратных потерь, было приятным известием. Ильин получил приказ отдать почти все боеприпасы разведке, выбираться по бездорожью к Паратунке и ожидать там транспорт, который должен будет доставить их на сборный пункт возле Николаевки.

02 ноября, местное время 12:27. Камчатка. Бухта Крашенинникова, дорога Вилючинск – Петропавловск-53, три километра к востоку от Вилючинска

Когда планы противоборствующих сторон вступают в конфликт, неизбежно происходят события, не предусмотренные ни одной из них. Так произошло и в этот раз, но только разношерстный, наскоро сколоченный советский отряд с пятью танками изначально был слабее двух рот 24-го батальона морской пехоты и десяти танков М48А2; столько осталось в американской танковой роте после высадки. Произошел встречный бой на узкой полосе вдоль дороги. Ни одна из сторон не имела возможности для маневра, слева была водная гладь бухты Крашенинникова, справа поднималась гряда сопок с горой Самсон во главе, высотой более семисот метров. Местность, доступная для танков, представляла собой узкую полоску, шириной не более полукилометра, вдоль дороги. И хотя советский отряд первым сумел обнаружить американцев, местность играла как раз за янки. «Паттоны» просто расстреляли советские «тридцатьчетверки» одну за другой, подставляя под ответные выстрелы «тридцатьчетверок» свою толстую лобовую броню. Американцы потеряли всего три танка, да и то один М48 был подбит из гранатомета, когда слишком рьяно высунулся вперед. Русские начали отступать, но отступление не превратилось в бегство. Тут местность начала играть уже за русских.

Возможности для окружения или хотя бы для флангового обхода не было никакой, а просто лихо прорваться на танках по дороге мешали частые овражки и заросли кедрового стланика вдоль нее; у русских оказалось достаточно много ручных гранатометов. «Дубленые загривки» при поддержке танковых орудий медленно теснили советский отряд. Казалось бы, все, пара километров такого продвижения, и вот они, улицы Вилючинска. Но по единственной дороге, под постоянными атаками с воздуха, советское командование судорожно пыталось протолкнуть подкрепление в район высадки. И батарея орудий из состава 95-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона 246-го мотострелкового полка прибыла как раз вовремя. Батарея – это шесть орудий Д-48 калибра 85 миллиметров. Вроде бы калибр такой же, как у советских танков, бывших в 22-й дивизии. Но длина ствола орудия Д-48 составляла больше шести метров калибра 74. На дальности километр бронебойный снаряд из этого орудия пробивал броню толщиной до 185 миллиметров под углом 60 градусов. То есть танк М48А2 пробивался с километра со всех ракурсов, а на дистанции до двух километров – за исключением верхней детали лобовой брони башни. Орудия батареи, встреченные вовремя посыльным из штаба адмирала Гонтаева, проскочили с ходу горящие улицы южной окраины Вилючинска и, буксируемые грузовиками ЗиС-151, стали заезжать на позиции, чуть к северу от восточной дороги. Время развертывания этого орудия в боевое положение по нормативу – одна минута, но расчеты перекрыли этот норматив на добрый десяток секунд. И не зря, через несколько минут в прицелах батареи наводчики увидели первые танки врага.