Наступила небольшая пауза. Искатель был сильно взвинчен, и механик видел, что тот на пределе эмоций. Доставлять лишний дискомфорт своему собеседнику он не хотел по двум причинам: во-первых, он видел, что боец — явно из тех, кто ищет правды и справедливости, и несмотря на то, что достижение этих целей виделось самому механику большой проблемой, он уважал такое решение; во-вторых, выводить из равновесия человека, который играючи непредсказуемо может нанести ранение, пусть тот случай с когтем и был не нападением, тоже представлялось как минимум неосторожным. Поэтому механик решил сбавить градус напряжения, вновь повернув разговор в русло, из которого он случайно вышел:

— Мы про чернильные ночи разговаривали…

— Да, точно. С них и началось. Так что же тебе рассказал тот священнослужитель про чернильные ночи и почему они так, вообще, называются?

— Сразу скажу, что про то, почему они так называются, я вряд ли что-то скажу — не помню даже, углублялся ли священник в этот аспект, а вот про саму суть — его рассуждения немного помню.

— Перебью. Кофе есть?

— Да. Вроде, оставался, — механик ушёл куда-то вглубь дома и вернулся с чашкой кофе.

Искатель глянул в чашку и нашёл цвет напитка слишком ненасыщенным и неблагородным, чтобы приступить к его употреблению прямо сейчас:

— Ещё две чайных ложки кофе, — он протянул механику чашку, и тот снова ушёл, по-видимому, в кухню.

— Садись, — механик поставил чашку с кофе на стол.

Только сейчас боец заметил, что здесь, в комнате, напоминавшей отчасти прихожую, отчасти столовую — стоит стол. Искатель присел и придвинул к себе чашку: на этот раз он остался доволен цветом и насыщенностью. Сделав глоток, он поставил чашку неподалёку, так как знал, что вскоре снова жадно сделает глоток и вопросительно-выжидающе посмотрел на своего нового знакомого.

— А, да, — спохватился механик, — священник говорил про эти ночи что-то из своей личной биографии — но этого я совсем не запомнил, хотя рассказывал он на удивление интересно. Мне даже жалко, что я не запомнил его историю — точно помню, что она была увлекательной. Но это ладно. Про суть чернильных ночей: святой отец говорил, что это скверна, весь самый гнусный осадок порочной человеческой совести сбирается под покровом ночи, говоря людям о том, что все границы уже перейдены, и скоро не останется места ничему светлому и святому. Эти ночи — не просто предельно тёмное время суток. Это нависшее над человечеством зло, выжидающее момента, чтобы сорваться с цепи и нанести решающий удар.

— Надо ли это понимать, что тучи материальны и представляют собой демоническую субстанцию?

Механик с долей осуждения посмотрел на собеседника, но тут же осуждение испарилось, поскольку он увидел, что боец вполне серьёзен: он смотрел собеседнику в глаза и одной рукой придерживал чашку с кофе, словно ожидая ответа, после которого можно будет с чистой совестью пригубить ещё глоток сильно концентрированной горечи.

— Сомневаюсь, — механик пожал плечами. — Все эти религиозные иносказания для моего восприятия иногда очень сложны. Мне хочется верить в загробный мир, вернее в жизнь после смерти. Наверное, это естественно — ведь никому из нас не хочется умирать. Но представить, что тёмная ночь может материализоваться в демонов — этого я не могу, — механик даже немного улыбнулся. — Да ведь и с точки зрения религии это, скорее всего, было бы слишком примитивно. Думаю, это именно какое-то иносказание.

— Иносказание… — протянул искатель, — и к чему же тогда эти чернильные ночи приведут? И, кстати, когда они начались?

— Ой, довольно давно. Даже до того, как людей стали зачищать. Я отлично помню, как шёл один раз домой с вечеринки — тогда ещё бывали развлечения, хорошие времена! Так вот: я шёл с вечеринки и, наверное, не заметил бы ничего необычного, если бы на моей улице не было сломано уличное освещение. И вот как раз, когда я свернул на свою улицу, я ощутил эту непроглядную тьму. Я всегда любил тёмные ночи, и в тот раз мне понравилось идти по кромешной тьме и подсвечивать себе путь фонариком от телефона, но сейчас эти ночи вызывают тревогу, даже испуг. По улицам гуляют монстры: одни с огромными когтями, другие — в чёрной форме. Я даже сплю при лёгком освещении, причём очень тревожно.

Искатель вспомнил свои ощущения от непродолжительного и прерывистого сна и отметил, что беспричинная тревога пыталась одолеть тогда и его.

— Чем же человечество так оказалось неугодно высшим силам? Хотя… — искатель сделал большой глоток кофе, — глядя на то, что сейчас само более или менее адекватное человечество дозволило с собой сделать… Я бы сказал, что оно заслуживает то, что сейчас происходит. И даже не зная всех подробностей происходящей кутерьмы, голову даю на отсеченье, что подобное происходит по всей Земле. Либо этот городок — просто избранный, будь он проклят.

Механик снова пожал плечами и поднял взгляд на искателя:

— Я главное тебе скажу: это ещё не чернильные ночи — это скорее их предвестник. Чернильные ночи ещё впереди.

Глава 7. Тайна чернильных ночей. Часть 1-2

— Что значит — предвестник? В этих ночах есть какая-то градация?

— Что-то вроде этого.

— И в чём она выражается, в степени насыщенности темноты?

— Да, в основном — в этом.

— А в чём ещё?

— Короче, в темноте — точно. Это однозначный видимый признак чернильных ночей.