Шрифт:
Её третий глаз смотрит куда-то поверх меня – в мои намерения, что ли? Ой, Амрису очень пошёл бы такой третий глаз. Надо будет предложить ему добавить в какой-нибудь из обликов.
Однако что я хочу предложить Анрите? Я выпалил вопрос, но не успел разработать меню.
А.
Конечно.
Театрально провожу рукой – и на столике перед креслом, которое мы с Амрисом определили как гостевое, появляется небольшая чашка.
«Прошу».
Анрита изящными шагами пересекает пространство и садится с прямой спиной на краешек кресла. С интересом подносит чашку к лицу - руки мельтешат так, что на пару мгновений чашка пропадает из виду, - и вдыхает аромат, не наклоняя при этом головы.
«Что это?»
«Тхали, - отвечаю я. Ого, похоже, я смущаюсь.
– Когда мы с Амрисом только познакомились, мы договорились встретиться вечером того же дня. На эту встречу я взял термос с отваром листьев тхали. Амрис тогда не пришёл, и я сильно обиделся - так, что выстроил намерение больше в том воплощении никогда с ним не пересекаться. Так и произошло 1 . Ты пьёшь отвар листьев тхали – того вкуса, когда я, влюблённый, ещё только шёл на встречу с Амрисом.
1
Подробнее об этой истории – см. рассказ «Листья дерева коорхи» в книге «Рука об руку».
Мой друг смотрит на меня сияющими влажными глазами, и я живу сквозь его облик того мальчика-карриота, встреча с которым изменила мою жизнь.
«Я тоже хочу».
Я улыбаюсь, и в воздухе перед ним появляется крышка-чашка от термоса, наполненная тем же напитком. Амрис принимает её чуть ли не благоговейно. Раз мы так уютно сидим, себе я, пожалуй, тоже налью.
«Спасибо, Кан-Гиор. Действительно приятно и многозначительно на вкус», - говорит Анрита, сделав пару глотков. Амрис, одним большим глотком ополовинив чашку, привстаёт со своего кресла, делает шаг ко мне, пылко целует в губы и садится обратно. Жмурится, глубоко вдыхает аромат и посылает сияющие взгляды в мою сторону.
«Чем обязаны твоему визиту, Анрита?» - задаю я центральный вопрос нашего тхалипития.
Анрита плавным движением опускает руки с чашкой отвара тхали на колени. Рассеянно смотрит в заоконный пейзаж. Количество тхали в чашке продолжает постепенно уменьшаться.
Анрита вздыхает.
«Есть один мир, которому грозит опасность. Он называется Мерра, – начинает она. Над нашим столом появляется образ планеты. В одном полушарии день, в другом – ночь. Мир как мир, на первый взгляд. Но меня охватывает неприятное предчувствие. Впрочем, по поводу историй, которые нам приносят, у меня довольно часто бывает плохое предчувствие, а несмотря на это они заканчиваются благополучно.
– Я оставлю архив, чтобы вы могли получить всю необходимую информацию о мире, загрузить архивы с его языками и обычаями и обсудить стратегию действий. Но есть то про этот мир, что необходимо рассказать вслух, чтобы избежать неправильного понимания, и я сейчас сделаю это».
Анрита переводит взгляд с пейзажа на чашку тхали в её руках, мгновение рассматривает её, склонив голову, будто в удивлении - что это такое оказалось у меня в руках?
– а потом её третий глаз вдруг пристально смотрит на меня, в самую сердцевину меня, и это такое чувство, как будто меня растянули тонкой мембраной по галактике, чтобы все местные звёзды проникли сквозь меня своим светом и теплом, а я их в себя принял.
Ух.
Если это - её взгляд, то как же ощущается её воздушный поцелуй и как Амрис его каждый раз выдерживает?
Я думаю, что он ответил бы, что с удовольствием.
«Самое важное, что есть на Мерре, – я думаю, Кан-Гиор, тебе понравится, – это Мрак», – произносит Анрита и замолкает. Мы ждём. Анрита уже отвела от меня взгляд, смотрит в окно и медленно водит третьим глазом вверх-вниз. На третий проход Амрис не выдерживает:
«Мрак?..»
Анрита моргает обычными глазами - третий глаз всё так же двигается вверх-вниз - и продолжает.
«На два месяца в году, зимой, на человеческие поселения на Мерре опускается Мрак. Небо покрывается тёмными облаками, и из них льётся дождь, иногда видимый, а иногда – невидимый, под которым не выживают напитанные надеждой намерения. Любое начинание под Мраком обречено на гибель».
«Какова природа Мрака?» – спрашиваю я озадаченно.
«Планета возвращает своим обитателям количество и качество задуманного ими зла. Того, что они намеревались сделать с намерением причинить вред. При этом ответственность коллективная. Собираются все намерения за год, и Мрак опускается над населённым пунктом. Кого-то, кто вёл праведный образ жизни, может затронуть не сильно, но затронет всё равно. У кого-то, кто замышлял и совершал много зла, под Мраком не будет получаться ничего, даже благополучно позавтракать. Хотя на бытовые процедуры для поддержания жизнедеятельности действие Мрака обычно не распространяется».
«То есть, что-то типа годичного подведения итогов кармы? – щурится Амрис. – Только без положительного баланса? Находятся же любители воплощаться в таком месте…»
«Так нравится планете, – бесстрастно отвечает Анрита. – Ей нравится строгость. На ней часто воплощаются те, кто хочет воспитать в себе безупречность».
Несколько мгновений мы перевариваем эту информацию. Амрис встряхивает головой.
«Ладно. О вкусах не спорят. Вопрос такой: в чём проблема? Система, при всей её причудливости, на первый взгляд весьма стабильна».