– Да что с тобой такое! – взорвался Егор.

Он вскочил на ноги и навис над женой. Схватить бы её за угловатые плечи и трясти, трясти, трясти без конца, пока из головы не выйдет вся дурь! Каждый имеет право проживать утрату так, как считает нужным, но Вика словно хоронила себя заживо вместе с погибшим младенцем. Егор в жизни не поднимал руку на женщину, но сейчас ему как никогда хотелось влепить жене терапевтического леща. Что-то же нужно делать, раз ничего больше не помогает?!

– Тебе будто нравится страдать! Даже не пытаешься отвлечься!

Усиливающийся ветер сорвал с Вики парео, обнажая отмеченный растяжками живот. Она вздрогнула, прикрылась руками, но даже не дернулась за улетающей разноцветной тряпкой. Так и глазела на Егора снизу-вверх; черты её красивого лица исказила уже хорошо знакомая ему гримаса «изо-всех-сил-стараюсь-не-разрыдаться».

Егор почувствовал себя самым последним подонком на земле. Но тормоза сорвало: существующий будто отдельно от него рот продолжал изрыгать яд:

– Столько всего можно сделать – плавать, кормить скатов, посмотреть фильмец, поесть в мишленовском ресторане, устроить романтик на пляже, да просто вусмерть нажраться в баре в конце-то концов! Но нет, тебе хочется просто ныть и ныть! Всё, смирись, Максимки больше нет! Но это не значит, что жизнь на этом закончилась. У нас будут ещё… Мы сможем… – Егор осёкся.

Вика неуклюже поднималась с шезлонга; её всю трясло. Егор ждал пощёчины или гневной тирады – хоть намёка на то, что его мерзкие слова смогли расшевелить жену.

Но она лишь молча развернулась и, пошатываясь, ушла на виллу.

***

Егор проснулся – резко, как от удара – и рывком сел в постели.

Сердце заходилось в груди от неясной тревоги, лицо обсыпало липкой испариной. По спальне, завывая, гулял ветер: он свободно врывался в комнату через раздвинутые до упора стеклянные двери балкона. Тонкие прозрачные занавески взлетали почти под самый потолок и опадали – ни дать ни взять жутковатая пляска призраков.

Вспышка молнии на миг осветила спальню слепящей белизной, и сердце Егора ушло в пятки – Вики в кровати не оказалось.

– Вииик? – позвал он, но его голос утонул в рокочущем раскате грома.

«В туалете. Или вниз ушла. Может, вся такая обиженная решила поспать на диване?» – попытался успокоить себя Егор. Но чутьё безошибочно подсказывало – внутренний голос несёт чушь.

Ноги сами понесли его к балкону. Егор босиком прошлепал по мокрому кафелю и уцепился за перила, словно боялся, что беснующийся ветер столкнёт его наземь.

Ему никогда не доводилось видеть такой бури. Хотя «видеть» было неверным словом: поначалу тьма казалась всепоглощающей, но скоро глаза чуть попривыкли к мраку и стали улавливать бесноватые танцы пальм – крупные листья мотыляло из стороны в сторону, как каких-нибудь нариков на рейв-вечеринке. Ливень шёл плотной стеной, с шипением обрушивался вниз: Егор вымок до нитки за одну секунду. Он почти уже вернулся обратно в спальню, когда полыхнула ещё одна молния.

Яркий свет на несколько мгновений выхватил фигуру Вики, бредущую к океану.

«Какого хрена она делает?!», – промелькнуло в голове.

Идиотский вопрос. Ответ он и так знал, только не хотел верить.

– Вернись! – заорал Егор во всю глотку, но буря без труда проглотила его вопль. Тогда он бросился вниз, налетая на углы и спотыкаясь о мебель.

«Только не это, Викуся, милая, не делай этого, не надо!», – хоровод панических мыслей гнал его вперёд. Егор уже знал, что не успеет. Как бы хорошо он не плавал, чернильная темнота бушующих океанских вод спрячет от него Вику, утянет на дно, и его вместе с ней. Но он не мог не бежать, не мог сдаться, и потому мчался изо всех сил, не чувствуя под собой ног.

Когда Егор выскочил на пляж, в небе появилась первая сиреневая зарница. Вода неподалеку от берега вдруг взметнулась высоким пенящимся столбом и тут же опала. У Егора не было времени подумать, что это могло быть: он нёсся вперед, увязая в барханах мокрого песка. Молния лучом прожектора снова ненадолго высветила Вику: она вошла в воду почти по пояс. Волны разбивались о худенькое тело, и ей едва удавалось устоять на ногах. Жена вдруг обернулась: с такого расстояния Егор не сумел разглядеть лица, но почему-то не сомневался – она впервые за долгое время улыбается. Один удар сердца – и Вика с головой ушла под воду.

– Нет! – завопил Егор.

Небосвод ещё раз вспыхнул сиреневым пламенем. Ночной мрак оживал чужеродными звуками: послышался треск ломающегося дерева и мощнейший всплеск воды, будто нечто огромное ухнуло в океан с высоты. Теплые брызги пощечиной хлестнули по лицу, попали на язык: только сейчас Егор понял, что всё это время истошно кричал, словно Вика могла его услышать. Он сделал несколько заплетающихся шагов, борясь с набегающими волнами.

Глубокий вдох.

Нырок.

Соль безжалостно ела глаза, но сколько Егор не таращился по сторонам, видел только черноту. Если бы только под водой можно было кричать! Если бы можно было позвать, извиниться, обещать всё исправить… Кислород заканчивался, лёгкие охватывало пламя. Выплыть бы, глотнуть немного воздуха, но верх и низ давно перемешались. Паника уже стягивала горло удавкой, когда очередная сиреневая вспышка – да что это вообще за хрень такая?! – подсказала, куда нужно плыть.