Даже и добавить нечего.

— Не пробовал продать права на экранизацию? Роль отца классная. Я б ее круто сыграл.

— «Орион» предлагал ее Полу Ньюмену.

— Ну, он тоже кое-что умеет, — весело отозвался Санни.

Вик засмеялся. Ему явно платили в том числе и за это.

— Надо нам с тобой как-нибудь поболтать о литературе, приятель. Я же бросил пить, времени теперь полно. Ты бегать любишь? Мы с Виком каждое утро пять миль пробегаем. Сегодня утром уже пробежались по Центральному парку. Вик когда-то играл в нападении за «Брюинс» [3] .

Вик бесстрастно смотрел на меня сверху вниз, но я не трусил, твердо зная, что в честной драке продержусь против него не меньше двух десятых секунды.

Я повернулся к Санни.

— Мы можем поговорить наедине?

Он подергал золотую цепочку, затерявшуюся в зарослях на груди.

— Вик, подожди в лимузине.

Вик вышел. Лулу опять лихорадочно залаяла, не покидая своего убежища под столом.

Санни расчистил место на диванчике и уселся.

— Тебя как лучше называть? Стю?

— Хоги.

— Как Кармайкл? [4]

— Как сэндвич [5] .

Он подозрительно прищурился.

— Шутишь?

— Нет.

— Тогда ладно. Никогда не шути с шутниками. Знаешь почему?

— Нет.

— Мы легкоранимые. В душе. Что тебя тревожит, Хоги? Что не так с моим предложением?

— Все так. Просто это как-то внезапно. Мне надо решить, действительно ли я хочу за это браться.

— А чем ты сейчас занят?

— В профессиональном смысле почти ничем. Но придется на несколько месяцев уехать из города, и…

— У тебя туг девушка?

— Сейчас нет.

— Ты, говорят, был женат на Мерили Нэш.

— Да.

Он покачал головой.

— Это тяжело, я знаю. У меня за спиной два распавшихся брака. В глубине души всегда считаешь, что сам виноват.

— Я сам виноват.

— Не будь так строг к себе, парень. Мне врачи в Бетти-Фордовском центре [6] сказали очень важную вещь, я ее накрепко запомнил: вину признай, а стыдом себя не терзай.

— Вам, небось, и футболки с таким слоганом выдавали?

— А ты мрачный.

— А вы наблюдательный.

— Ты слишком молод, чтобы быть таким мрачным. Придется тобой заняться. Я, знаешь ли, и сам одно время был такой вот кислый, но теперь у меня гораздо более позитивное отношение к жизни.

— Насчет вашей книги…

— Ну?

— Почему вы решили ее написать?

— Хочется облегчить душу.

— Расскажете правду?

— А как же иначе-то, приятель. Готов выложить все как на духу. Правда прежде всего, если тебя именно это беспокоит. Я весь твой на столько, на сколько понадобится. — Он вскочил на ноги, зашел в кухню, потыкал пальцем посуду в раковине и вернулся обратно. — Это часть процесса моего исцеления, понимаешь? Для меня это очень важно. Нет, я тебе голову морочить не буду — мою карьеру не мешало бы встряхнуть. Мне нужна известность. И бабки. Но это все вторично, главное — правдивый рассказ.

— Моя агентесса сказала, что вы никак не можете найти подходящего писателя. Почему?

— Потому что все эти голливудские ребята, которые пишут про шоу-бизнес, — лживые ублюдки. Их интересуют только всякие гадости, негатив. Печатают вранье, а все, кто читает этот мусор, принимают его за чистую монету. И еще надеются, что я буду с ними сотрудничать. Они просто продажные твари, которые прикрываются конституционным правом на свободу слова. Ты-то настоящий писатель. Ты пытаешься докопаться, чем человек дышит. Вот это мне и нужно.

— А другие источники использовать планируете?

— Это какие?

— Я смогу поговорить с вашим бывшим партнером?

Стоило мне упомянуть Гейба Найта, как Санни напрягся. Секунду он помолчал, потом выпятил нижнюю губу, словно ребенок, — его фирменное выражение лица — и сказал:

— К Гейбу не суйся. Это единственное незыблемое правило. Услышу, что ты хоть раз с ним разговаривал, — сразу уволю.

— Почему?

— Потому что не хочу, чтобы он имел к этому отношение, — отрезал он, багровея.

— Но вы расскажете, почему вы разошлись?

— Расскажу. А со всеми остальными можешь разговаривать. Спрашивай у них что хочешь. Конни, моя первая жена, — мы с ней дружим последнее время. Вик — он был рядом со мной в самые трудные годы. Мой юрист. Ванда. Можешь поговорить с Трейси, если найдешь ее. Последнее, что я о ней слышал, — она в Тунисе, живет с каким-то принцем.

— Закончила карьеру в шоу-бизнесе?

— Сиськи обвисли, так что закончила.

Санни сделал паузу, ожидая, что я засмеюсь. Он не сомневался, что я засмеюсь, — тридцать лет успешной карьеры комика выработали у него такую привычку. Но меня всегда трудно было рассмешить. Это, видимо, немного огорошило Санни, и он переключился на серьезный тон.