Когда мы наконец добрались до приемной комиссии, я усвоил интересный урок. Колледжам плевать, как вы платите или откуда берутся эти деньги, лишь бы они получали деньги от вас. Я мог бы заплатить за все свои сертификаты украденными деньгами! У меня даже возникло ощущение, что они с радостью приняли бы с улыбкой сумку, полную окровавленных десятидолларовых купюр, и никогда не задавали бы вопросов по этому поводу. Я отложил это на потом, когда мне придется оплатить следующие сертификаты и второй семестр мамы после развода.

Когда мы вышли из здания, мама снова висела у меня за руку и всю дорогу до машины смотрела на меня странным восхищенным взглядом. Даже по дороге домой я заметил, что она так же смотрит на меня, каждые несколько минут сжимая мое бедро или потирая руку.

В течение следующих недель она продолжала вести себя так, и к ней даже присоединилась Ева. Они оба использовали любую возможность, чтобы показать мне свою привязанность. Каждое приветствие и прощание теперь сопровождалось поцелуями в щеки и бесконечными «Я люблю тебя». Они требовали услышать, как проходят мои дни, каждый раз, когда мы собирались за обеденным столом. После каждого урока самообороны, который я преподавал в школе, Ева продолжала рассказывать, как потом меня хвалили ее друзья. И каждый вечер, который не был проведен с Мией, я проводил, обнимаясь на диване с мамой и сестрой.

В те дни, когда Миа не оставалась ночевать, на следующее утро я просыпался с одним или обоими из них, прижавшимися ко мне в постели. Конечно, они оба почувствовали мою вину за то, что я сделал с мамой, несмотря на то, что Миа была моей девушкой, и, похоже, они уважали это. Поэтому всякий раз, когда они пробирались ко мне в постель, они были более или менее полностью одеты, и ничего не происходило. По крайней мере, ничего откровенно сексуального, хотя в те дни проявилась и другая форма привязанности.

Мама также позвонила своему адвокату и попросила сделать новое предложение адвокату Аарона. Если он перестанет тянуть время или иным образом создавать проблемы, он сможет сохранить инвестиционный счет, в то время как все остальное будет справедливо разделено. Это заняло у него несколько дней, но в конце концов он согласился. Думаю, он наконец смирился с тем фактом, что не может заставить маму и Еву вернуться в свою жизнь.

Прошло примерно две недели после конфронтации с дедушкой, когда произошло нечто, что оказало на меня тревожно сильное воздействие и наконец заставило меня осознать, как далеко мы зашли.

Я проснулся необычно рано утром, чувствуя желание сходить в ванную, и обнаружил, что мама свернулась калачиком рядом со мной, держась одной рукой за мою рубашку. Ее лицо, расслабленная маска удовлетворения, было уткнуто в мою грудь, пока она мирно спала.

Я медленно и осторожно высвободился из ее объятий, не желая нарушать ее сон. Хотя, похоже, мое простое отсутствие способствовало именно этому. Как только я поднялся с матраса и обернулся, я увидел, как ее тело шевельнулось, а лицо сморщилось, как ее рука медленно и бесцельно двинулась по еще теплому участку ткани, оставленному моим телом.

В тот момент я еще не понимал, что происходит. Однако, когда я вернулась из ванной, было очевидно, что сон мамы из мирного превратился в беспокойный. Теперь она лежала на спине, одеяло было сброшено ей до колен, а подушка отодвинута. Ее лицо все еще слегка хмурилось. Все это продолжалось только до тех пор, пока я не вернулся в постель.

Как только я снова лег рядом с ней, она повернулась и обняла меня за живот, прижимаясь ко мне, пока не смогла положить голову мне на плечо. Пока я накинул на нас одеяло, она также закинула одну ногу мне на талию, наполовину улегшись на меня. Прежде чем я успел придумать комментарий, ее рука, обхватившая меня за талию, поползла вверх и остановилась, обхватив мою щеку.

«Мой прекрасный мальчик». — пробормотала она едва громче дыхания, явно все еще в полусне, и ее лицо расслабилось. "Я так тебя люблю."

И с этими словами она вернулась к своему глубокому и ровному дыханию, сигнализируя мне, что она вернулась в страну чудес. Кажется, я целую минуту смотрел на ее макушку, прежде чем понял, что счастливо улыбаюсь. Когда я поцеловал ее в макушку, на что она отреагировала, прижавшись ко мне еще сильнее и удовлетворенно вздохнув, я почувствовал желание сказать ей, что я тоже ее люблю. Теперь я поверил им, когда они это сказали. И я почувствовал нечто большее, чем просто благодарность за то, что они снова стали частью моей жизни.

В тот день, когда мы все встретились в суде, чтобы судья мог вынести окончательное решение о разводе, нас ждало несколько сюрпризов с долгосрочными последствиями. В основном я был там, чтобы выразить поддержку маме, поэтому был немного встревожен, когда судья внезапно заговорил со мной напрямую.

"Молодой человек." — сказал он после того, как адвокат мамы объявил о новом соглашении и просмотрел документы. «У меня есть записка от консультанта твоих родителей. Оно сообщает мне, что именно вы взяли на себя всю финансовую ответственность за свою мать и сестру. Это правда?"