Точнее, мужчина реагирует на окрик моего ребенка и тормозит мяч ногой, чтоб тот не улетел на эскалатор. А Кира перехватывает за плечо.

Выдыхаю и подбегаю к Кирюше. Он стыдливо опускает глаза. Наклоняюсь к нему, и наши лица оказываются на одном уровне.

– Кирюша, это что такое? Ты почему без меня убежал? А если бы я не успела догнать?

Отдуваюсь. Жду, пока сердце в груди перестанет колотиться как ненормальное. Да у меня за пару секунд вся жизнь перед глазами пронеслась.

Боже, а если б он свалился с этого эскалатора! Боже, боже, боже…

– Девушка, за детьми нужно следить лучше, – недовольный, но до боли знакомый голос врезается в сознание.

Тело как будто заковывает в лед. Не верю ушам. Нет, да не может этого быть! Мне чудится. Кажется! Это все от волнения. Точно! Волнение и ничего больше.

Его не может быть тут… не может же?

Поднимаю голову, напарываюсь на холодный взгляд голубых глаз.

Губы немеют. Сердце сжимается, а ладони покрываются влагой. Я не могу вздохнуть, и легкие сжимает до боли.

– Леша? – онемевшими губами все же удается произнести эти четыре буквы.

Он хмурится. Смотрит, будто видит впервые. Или не узнает?

Но я вроде не изменилась почти! Волосы светлее, стрижку сделала, постройнела. Но лицо-то осталось моим! То, которое он видел на протяжении трех лет.

– А мы знакомы?

Этот вопрос убивает. Меня будто в саркофаг заживо заточают. Хочется заорать во всю глотку: «Да! Да, да, да! Ты бросил меня, когда я носила твоего ребенка!». Упасть и биться в истерике.

Или схватить его за ворот пиджака и вытрясти ответ на единственный вопрос: почему он тогда исчез?

Но он делает вид, что не знает меня. И даже не смотрит на нашего сына.

– Ма, – Кирюша дергает меня за руку, – пойдем в магазин?

Отвлекаюсь. Заставляю отвести глаза от бывшего мужа и сосредоточиться на ребенке.

– Сейчас, малыш. Поблагодарим дядю.

Открываю рот, чтобы сказать ему спасибо, но меня перебивает женский голос.

– Ле-е-е-е-шечка, ну мы идем? – на его руке повисает та самая его помощница с последнего фото. – Что ты тут застрял? Ты обещал сегодня кроватку купить.

Окидывает меня высокомерным взглядом, и я замечаю проблеск узнавания. Но он быстро тухнет. А ещё замечаю животик. И кольцо на безымянном пальце.

***

Добираюсь до дома в полубессознательном состоянии. Даже не рискую сесть за руль – вызываю такси.

Возле дома машина сестры, а сама сестра что-то достает из багажника. Отвлекается на звук подъезжающего авто и выглядывает из-за машины.

Дрожащими руками достаю Кирюху из детского сидения и подталкиваю к воротам. Стараюсь дышать, иначе боюсь грохнуться без чувств.

– Спасибо, – голос дрожит, руки ходуном ходят.

И я замечаю это, когда закрываю дверь машины.

Кира вопросительно выгибает бровь.

– Сынок, иди поиграй с новым мячом. Ворота можешь соорудить из бутылок пятилитровых, – подталкиваю сына в спину.

Сестра швыряет пакеты обратно в багажник машины и подбегает ко мне. Обхватывает плечи и всматривается в лицо.

– Ник, ты чего? У тебя выражение такое, будто ты призрака увидела.

Мотаю головой, потом киваю. Прикрываю глаза.

– Типа того, – разлепляю пересохшие губы, – я встретила Лешу.

Сестра шокировано охает и вворачивает какое-то витиеватое ругательство. Но у меня в ушах шумит так, что я разбираю только отдельные звуки. И не могу связать их воедино.

– И что он?

Высвобождаюсь из захвата и в бессилии опираюсь на машину сестры. Роняю голову на грудь и скулю.

Кира садится рядом, гладит по голове.

– Ну что ты, моя девочка? – прижимает к себе. – Ты столько пережила и не имеешь права сейчас опускать руки или расклеиваться. Ну встретила ты этого козла, ну и хрен бы с ним. Он свой выбор сделал ещё четыре года назад, и никто его не заставлял уходить.

Прячу лицо в ладонях и всхлипываю.

– Он сделал вид, что мы незнакомы, – приглушенно бормочу.

– Чего он сделал? – ревет над ухом сестра. – Вот ган…

– Ма, – теплые ладошки сына пытаются отодрать мои ладони от лица, – ма, а что ты плачешь? Ма-а-а-а-а.

Кирюшка тоже начинает хныкать, и мне приходится подальше задвинуть свою собственную боль, только бы сын не начал плакать. Вытираю слезы и выдавливаю улыбку.

– Все хорошо, сыночек. Мама просто что-то плохо себя почувствовала, – пытаюсь сгладить момент и не волновать сына.