Поэтому Каббала оказалась в русле наших интересов, и мы почувствовали себя в силах пролить астрологический свет на учение, которое, пожалуй, до сих пор почитается самым таинственным из существующих. На самом же деле это учение гностического типа – то есть такое, которое ставит перед собой задачи прежде всего практического познания, и в этом его доступность современному рациональному уму. Для любителей же охранять и создавать тайны приведем слова оккультиста начала века П. Д. Успенского:

И поскольку то, что считается непостижимым, дано всем людям одинаково, без какого-либо предпочтения (ведь каждый должен постичь это сам, своим собственным способом!), мы расскажем лишь о том, что поддается логическому анализу и о чем можно рассказать словами. Хотя эзотерика всегда ставит цель выйти за рамки привычного рационального мышления. А для этого обозначает задачу развития в человеке эмоционального восприятия – чему служит игра с образными аналогиями, а также и веры, как инструмента такого выхода, – и потому рассказ о символизме Каббалы и Таро предполагает отчасти религиозный дискурс и художественный стиль изложения.

Что же может привлечь нас сегодня в Каббале? Прежде всего органический синтез древнейшего образа Мирового древа и его символического истолкования на сравнительно поздней стадии развития человеческого интеллекта. Оформление Каббалы (книга «Зогар») датируют XIII веком, ее первоисточники («Сефер Йецира») – к VIII–IX векам нашей эры. Слово «Каббала» переводится как «предание» (др. – евр. «kabbalah»). Сейчас есть тенденция писать его с одной буквой «б», как оно пишется в английском и французском языках. Но прежде в русском существовала традиция писать его с двумя «б», отчасти для того, чтобы оно не путалось с тюркским по происхождению словом «кабала» от турецкого «kabal» – «задание, дневная норма», родственного арабскому «плен». В книге используется более старый вариант написания. Смысл слова «каббала» – «передача, предание» – намекает на то, что первоначально эта традиция передавалась из уст в уста. И иногда считается также, что часть воззрений она заимствовала из Талмуда, а изначальным создателем ее был сам Авраам [4] .

Но даже древность Талмуда не может идти ни в какое сравнение с образом Мирового древа, который возник в сознании наших предков десятки тысяч лет назад. Кстати, известный символ семисвечника – это тоже стилизованное Мировое древо. «Дерево жизни» есть практически в культурах всех народов, этот образ любят рисовать дети, только начиная постигать мир, на что обращал внимание занимавшийся поиском архетипов К. Г. Юнг. Однако мифология древних отражает их стадию осмысления мира, и потому ни одно из мировых деревьев не доносит до нас настолько интеллектуально развернутой картины, как каббалистическое, и не связывает напрямую проявления действующих в мире сил не только с Солнцем или Луной, но и с планетами.

Отчего же каббалистическая традиция, опиравшаяся на идеологию Ветхого Завета, которая обычно к гаданию по звездам относилась отрицательно, вернулась к астрологии? Существует легенда, что начало этому учению положили иудеи во время вавилонского пленения: а в Вавилоне астрология была государственной религией, и евреи могли ассимилировать образы проявлений своего высшего божества. Однако поскольку Каббала для нас является прежде всего средневековой традицией, можно найти и другое объяснение. Религия, родившаяся из стремления осмыслить окружающий мир, к XIII веку уже сильно оторвалась от непосредственного видения жизни человеком. Неопределимая бесконечность Эйн-Соф (Айн- или Эн-Соф) – высшее понятие бога в иудаизме – была слишком абстрактна для восприятия и далека от конкретных нужд людей. Человек стал искать способы более динамичного взаимодействия с богом. Поэтому возник интерес к религиозным представлениям первобытно-природного типа – периода, когда человек только начинал строить храм Богу, а основанием его была сама природа Земли.

И в Каббале получила развитие концепция десяти сил, являющихся последовательными проявлениями неопределимого бесконечного – потоком эманаций, перетекающих одна в другую подобно струям бахчисарайского фонтана. Они льются из чаши в чашу, пока все они не смешиваются в последней, и поток эманаций не достигает своей цели – проявленной действительности материального мира. Эти силы называются сфирами, или сефиротами (сефирот – множественное число этого слова). Они не столь недоступны, как Эйн-Соф, и, вступая с ними в контакт, мы можем приблизиться к Богу, получить от него желаемое и тем самым даже как-то влиять на свою судьбу. А подъем вверх по ветвям Древа сефирот, от низших эманаций Бога к высшим, являет собой путь познания, на каждой ступени которого человек постигает принципиально новое качество бытия – и в этом смысле Каббалу иногда называют западной йогой.

Каждому сефироту, как манифестации божества, соответствует особое имя, подобное мантре: произнося его, мы соприкасаемся с энергией сефирота; а также имя иерархии ангелов-посредников между Богом и людьми, и еще – особый способ проявления Бога на Земле в доступных глазу формах материального мира. В нашей работе мы не будем затрагивать специфически-религиозный аспект каббалистического учения: нас будут интересовать лишь его универсальные аспекты, символические ряды, общие для культуры в целом.

Возможность связи человека с невидимым миром определяет принцип аналогий, который является основной аксиомой астрологии:

Каббала формулирует его так: