— Сержант Дубин был с Давыдовым до своего выхода во двор. — Принялся вслух размышлять следователь. — Денис Васильевич сам попросил его найти меня… Значит был жив. Вы помните, что произошло дальше?

— После беседы с Дубиным, вы перешли к машине Юрия «Тромбона».

— Да, потом Толик своей репликой послужил началу суматохи с перестрелкой. Дубин убит. Синяев ранен. Алекс несётся с раненному Толику. Захаров машет руками. Бабы визжат. Их успокаивают Соколов и Богословский. Остальные струхнули. Опять выстрел. Ваш. Убит Юрий «Тромбон». Всё это время, Давыдов был прикован к стулу и являл собой лёгкую добычу. Даже ребёнок при желании мог убить его. Времени в состоянии полнейшего замешательства было предостаточно. Никто ни на кого не смотрел. Далее, я приказал всем вернуться в дом, проводил вас до кухни, попросив Анну Николаевну остаться с вами. Она никуда не отходила?

— Нет, но перед этим взялась собирать грязное бельё с гостей… Стиральная машина с сушилкой здесь, под столешницей за дверцами.

— Да, помню. — Антон поскрёб щетину на лице и потянул носом. Ему бы тоже следовало постирать футболку. — Дальше начался обыск, а я составил компанию Светлане и Толику. Минут десять… Нет, убийство могло произойти только тогда, когда мы были во дворе. Кто-то ухитрился проскочить в дом во время паники и покинуть комнату с трупом тогда, когда все начали собираться в доме. Эх, пожалуй, более половины гостей выпали из поля моего внимания!

— Что вы можете сказать о стиле убийства? — хрустя печенушками, Елена налила себе остатки кофе, предложив половинку своему собеседнику. Тот не отказался и, отглотнув горькой жидкости без сахара, продолжал.

— Орудие — пятнадцатисантиметровая отвёртка. Удар вертикальный, в латеральную область шеи. — Антон пальцем ткнул себя в самую чувствительную зону над левой ключицей, чтобы слушательница представила себе место проникновения стержня.

— Значит, жало достигло сердца? — догадалась Елена.

— Скорее всего.

— А в какую сторону смотрит ручка отвёртки?

— Наклонена влево… если с моей стороны смотреть…

— Значит, убийца — правша. Хотя, если он бил сзади и сверху, то было бы проще всаживать остриё прямо между рёбер…

— Может он невысокого роста. — Догнал мысль собеседницы Антон. — Руки недотягивались…

— Хм, или косил под коротышку. — Елена шумно допила остатки кофе, пальчиками протёрла иголка рта. — При таком раскладе, на рукаве преступника должны иметься хоть какие-нибудь пятна крови… если тот был одет в сорочку.

Тут она остановилась. Её глаза вдруг широко раскрылись, лицо озарилось волнением и….

— Анна Николаевна!.. — Последовало за этим восклицание Елены.

Антон чуть не выронил чашку. В его воображении моментально выскочил образ напомаженных губ, искажённых в дико-победной улыбке, и рука… крепкая рука спортсменки, совершающая смертельный взмах над прикованной к стулу жертвой…

— …Она предложила всем постирать белье. — Холодно поправила ход взволнованных мыслей следователя Елена. — Она и ко мне сюда приходила… с простыночкой.

Секунда на соображение и Антон вылетел из кухни. Если преступник был среди гостей, то он точно воспользовался предложением Анны!

Увы, та оповестила его о том, что процесс стирки находился в завершающейся стадии. К этой неприятности добавилась и ещё одна, более гадкая, но вполне ожидаемая новость. Гости, поняв, что теперь каждый из них находился в одном помещении с убийцей и сами подозревались в совершении сего кровавого действа, начали требовать присутствия адвокатов и защитников. Антону пришлось уступить. К тому же, общее количество часов присутствия участников следствия на месте преступления уже перевалило за восемь. Это значило, что придётся долго ждать прибытия юристов. По приезде те потребуют отпустить своих подопечных с подпиской о невыезде. Дальше начнутся вызовы по повестке и, с таким количеством свидетелей-подозреваемых-подследственных, работа затянется на месяцы, а то и на годы. Риск упустить Дубильщика вырисовывался с досадной абсолютностью. Но что ещё можно было поделать?

Антон понял, что его обыграли. Он, Дубильщик, возможно, напал на Давыдова только затем, чтобы остальные, наконец, начали серьёзно паниковать. Антон уселся во главе праздничного стола и отрешённо уставился на арку входной двери. Зал наполнился атмосферой напряжённого молчания. Сидели гости, стояли полицейские, тикали часы с кукушкой, где-то в трубах цапалось и тёрлось непонятное существо. Воцарилось то неприятное состояние ожидания, когда кажется, что стоит лишь шевельнуться, как весь дом провалится в преисподнюю…

Антон медленно скрестил руки на груди. Похоже, удачи во втором раунде ему не видать.

Кризисная идентификация.

Первыми к дому подъехали несколько «Скорых». Две за трупами, одна за Толиком. Алекс бросился навстречу, объясняя санитарам, что до выезда в больницу ему необходимо сделать вторичную перевязку ноги и укол. Те с профессиональным спокойствием взялись осматривать раненого. Далее, как и ожидалось, двор дома начал наполняться блестящими иномарками юристов. Гости без шума и прощаний принялись расходится в компании своих адвокатов. Даже окончания стирки своих вещей не ждали. Не обсуждали, не оборачивались, не задерживались. Допроса не получилось. Лишь протоколы предварительного осмотра последнего места преступления остались единственным завоеванием следователя. Он устроился на балконе, так, чтобы наблюдать за движением во дворе и одновременно в доме. Группа экспертов должна была подъехать к трём-четырём. Синяев, по просьбе Антона, скрупулёзно записывал имена и машины каждой удаляющейся группы, тихо бубня: