ЗАХВАТЫВАЮЩИЙ ТРИЛЛЕР, ВОЗГЛАВИВШИЙ СПИСОК БЕСТСЕЛЛЕРОВ В ГЕРМАНИИ И ШВЕЦИИ.
КНИГА ПЕРЕВЕДЕНА НА 11 ЯЗЫКОВ.
ОБЛАДАТЕЛЬ ПРЕСТИЖНОЙ ПРЕМИИ ШВЕДСКОЙ АКАДЕМИИ ПИСАТЕЛЕЙ ДЕТЕКТИВНОГО ЖАНРА.
Несколько лет назад в детском лагере произошло что-то ужасное. У семи детей есть ключ к жуткой правде.
Тело 14-летней девушки находят в заполненном водой карьере. Ее запястья перерезаны, в длинных волосах запутался кусок веревки, а на коже, над поясом джинсов, цифра 26.
Утром следующего дня в элитном районе на роскошной вилле находят тело пожилой владелицы антикварного книжного магазина. Женщина подверглась зверскому нападению: убийца буквально искромсал ее тело в приступе ярости. Кроме того, в одной из комнат виллы найдена жуткая картина известной местной художницы: на ней изображены семеро детей в масках животных и рыжеволосая девочка в маске лисы, невероятно похожа на девушку, чье тело накануне обнаружили в карьере. И хотя смерть подростка признана самоубийством, картина наводит следователей на мысль, что она может быть связана с убийством женщины.
Вскоре становится ясно, что это лишь начало серии жестоких убийств. Смогут ли детективы сложить все детали этой головоломки и остановить безжалостного убийцу?
«Безрадостная, жуткая драма с совершенно уникальным звучанием». – DAGENS NYHETER
«Мария Грюнд дебютировала с сильным романом о восхитительной героине». – SUNDSVALLS TIDNING
«Впечатляющий дебют». – UPPSALA NYA TIDNING
«Все, кто ищет остросюжетную детективную историю с реками крови, множеством убийств и другими ужасами, найдут это здесь». – ?LANDSBLADET
«Захватывающий и кинематографичный остросюжетный триллер. Отличный дебют многообещающего автора». – Из номинации на премию CRIMETIME AWARDS 2020
«Здесь царит особая атмосфера, как будто вы находитесь прямо на месте событий». – CRIMI-COUCH.DE
Maria Grund
DODSSYNDEN
First published by Modernista, SwedenPublished by arrangement with Partners in Stories, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden
В коллаже на обложке и во внутреннем оформлении использованы иллюстрации: © Elina Li, GaliChe, FGraphix / Shutterstock.com Используется по лицензии от Shutterstock.com
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Скандинавский нуар в лучших традициях жанра – кровавая серия убийств, неугасающая динамика, жуткие события, произошедшие в прошлом, в которых предстоит разобраться детективам, ну и конечно, беспощадный, не оставляющий следов убийца, движимый местью. История, которая держит в напряжении до самого финала.
Его окутывает туман. Мягкий мох подталкивает мальчика вверх, вперед. Помогает продираться сквозь царапающие кожу колючки и тянущиеся к глазам и кудрям ветки. Голые ноги и босые ступни насквозь продрогли. Если бы его не защищала хлопковая ткань кальсон, хлесткие удары побегов давно свалили бы его с ног.
Он ускоряется, перескакивая через поваленные коряги и продираясь сквозь бурелом сосновых веток и гниющих ясеней. Он спешит, торопится вперед. Сердце стучит все сильнее, пока стук его не заглушает боль и голоса прячущихся в тени охотников.
Не будь той ямы, что разверзлась перед ним, ухватила его за ногу и повалила на землю, он бы, может, и сумел ускользнуть. Но в тот момент, когда лицо его ударяется о затянутый мхом камень, распростертое, словно крест, тело замирает, а глаза закатываются, он слышит их голоса совсем близко:
«Смерть волку, смерть волку, смерть волку…»
Санна Берлинг оглядывается по сторонам, стоя в пустой выгоревшей комнате. Коричневатый грязный свет просачивается сквозь покрытое соляной коркой пыльное окно. Запах въевшегося дыма и плесени проникает глубоко в носоглотку. Комната кажется темнее с каждым ее новым приходом. Может, это все деревья, свободно разросшиеся вокруг дома, а может, оптическая иллюзия, виной которой невероятная усталость.
Она аккуратно проводит пальцами по стене, покрытой слоем копоти. Там, где слой тоньше, проступают потертые обои детской. Она зажмуривается, опускает руку и следует вдоль стены до двери. Достигнув дверного проема, она, как и всегда, останавливается перед процарапанной на дереве надписью. Пальцы ощупывают выведенное детским почерком слово: «КЫШ».
Когда она выскальзывает наружу сквозь двойные входные двери дома, стайка птичек вспархивает с раскидистого гибнущего дерева в саду. Дерево-оберег, призванное защищать дом от сглаза. Воздух наполняется шелестом крыльев, словно пташек преследует надвигающаяся буря.
Она стоит перед открывающимся взору простором. Вся эта часть острова, от близлежащих полей и лугов, тянущихся вниз к дороге, церкви и дальше к голым прибрежным скалам, совершенно безлюдна. Звонит телефон. Она отвечает, слушает голос на том конце.
– Я сейчас здесь, – произносит она. – Передайте: «Спасибо, но нет». Я не буду продавать. Пока не буду.
В ответ слышатся бурные протесты, но выражение ее лица остается безучастным. Санна возвращается обратно к своему черному «Саабу». Когда она выруливает на дорогу, дом проплывает в зеркале заднего вида, словно рассматривает ее выгоревшими глазницами окон.
По радио в машине заходится какой-то представитель регионального правления: «…суровые ограничения и жесткие меры последних лет поставили регион перед необходимостью решения крупных социальных проблем и пошатнули нашу защищенность сразу по нескольким позициям. И все же они до сих пор не помогли нам привести бюджет в равновесие… Все вместе мы должны прибегнуть к еще более жесткой экономии, не позволив при этом закрыть еще хоть один дом престарелых или какое-либо иное значимое заведение или организацию из тех, что оказывают поддержку все возрастающему числу людей, принадлежащих к наиболее уязвимым и социально не защищенным слоям населения…»
Она выключает радио, врубает старенький CD-проигрыватель и набирает скорость. Пока мимо проплывают отдельно стоящие усадьбы и торпы [1] , из динамиков льется Rabbia Fuori Controllo в исполнении Роберта Джонсона и «Панчдранкс». За окном пробегают луга, поля и темные участки леса. Потом ненадолго выныривает центр города, и под конец она въезжает в промышленную зону. Перед ней растрескавшийся асфальт, а вдоль обнесенного колючей проволокой забора тянутся ряды контейнеров.
1
Торп – в Скандинавии участок земли с небольшим домом.