Люди на танке всполошились, задергавшись, но им некуда было бежать, чтобы спастись, поэтому оставалось лишь одно. Отчаянно драться за свою жизнь, и если придется умереть, но хоть с осознанием того, что ты погиб не как послушная жертва на заклание, а смог прихватить с собой нескольких тварей.

Когда людям нечего терять, прижатые к стенке, они выжимают из своих тел максимально все ресурсы для банального выживания. У всех ожесточились лица, глаза стали холодными льдинками ненависти, костяшки на пальцах побелели, сильно сжавшись на куске дерева, от которого теперь зависела их жизнь.

Виктор с парнем в капюшоне заорали каждый со своей стороны танка, приказывая людям смотреть в оба, вертеть головой на сто восемьдесят градусов и приготовить палки в замахе для удара.

— Будете отбивать летящих тварей, словно мячи в бейсболе. И помогайте рядом сидящему! — орали наставления парни.

Всего пару секунд прошло, и понеслась драчка.

Танк подрагивал, подпрыгивая на кипящей под ним от червей земле, которые пытались выскочить снизу, сильно ударяя в пузо, чтобы перевернуть стальную махину. Они противно лопались под безразличными гусеницами, жадно перемалывающие их податливые тела. Матка броне улитка дико визжала, чувствуя боль от каждой смерти своих тварей. Ее визг давил, врываясь в людские головы, некоторым разрывая барабанные перепонки. Они хватались за головы, бросая импровизированное оружие, подставляясь под удары летящих червей, которые в полете вытягивали из пасти вторые удлиненные челюсти с тройными двигающимися, словно в бензопиле острыми зубами, способными за секунды перемолоть кости вместе с мясом, сухожилиями и венами.

Первую волну, когда еще долбанная бронематка не визжала, словно резаная, люди бодро отбили штук пятнадцать летящих червей, размозжив хлипкие черепа всмятку, обляпавшись их темно бурой вязкой слизью, являющейся кровью для них, и мозгами. Все это месиво воняло отвратительно серой, как испорченные яйца с примесью железа, от чего зубы стало сводить.

Многих вырвало от отвращения себе под ноги. Аромат стоял ужасающе непередаваемый! Командующие парни орали, срывая голоса, поддерживая боевой дух среди людей на машине, которую мотало из стороны в сторону, слегка подскакивая на буграх и выбоинах, создаваемых червями.

Но раздавшийся визг огромной твари давил людей, заставляя их зажимать уши ладонями, выгибаться от боли. Чем незамедлительно воспользовались летуны, в воздухе клацая зубами, вцепляясь в корчащихся, не могущих защищаться людей.

Летуны рвали плечи, руки, животы. Все открытые места, куда могли дотянуться их челюсти. Один летун сходу снес, словно лезвием полголовы мужчине вместе с пальцами, прижатыми к ней. Вопль ужаса прокатился среди людей.

Лишь парень из метро, слушающий постоянно громкую музыку в наушниках, упорно отбивался от летунов, махая длинной палкой налево и направо. Его руки уже дико ныли, мышцы болью сводила судорога. Превозмогая усталость, он лихорадочно соображал, как ему хотя бы продержаться дольше, а не выжить. И тут его осенило! Огонь!

Тогда он быстро обмотал палку брезентом, на котором сидел все это время и пожег его. Став размахивать над собой, поджигая крылья летунов, и смотря с наслаждением, как твари прекрасно сгорали, падая кулями вниз.

Его примеру последовали многие, скрипя зубами от невыносимой боли в голове. Но жить захочешь, и не то еще сделаешь!

Они так махали горящими импровизированными факелами над собой, над соседями, которые не могли справиться с болью, корчась в судорогах.

Благо в кабине машины была прекрасная звукоизоляция, и визг броне матки попросту не проходил внутрь. Поэтому Карл мог спокойно управлять ею.

Бородач, сцепив зубы, упорно старался вести танк, в выбранном направлении, с взглядом, прикованным к лесу впереди.

— Держись, девочка, пробьемся! — шептал он под нос себе, обращаясь к мощной машине, легко выдерживающей все напасти, сваливающиеся на нее с регулярной частотой.

Маленькая девочка, молча, плакала, еле удерживаясь на своем месте, в объятиях бледной матери, волновавшейся и следившей за каждым движением своего мужчины, уверенно ведущего машину вперед. В его руках сейчас были их жизни, и это будоражило ее слегка.

Майк продолжал прижимать тело Риты к сидению своим телом, не зная, что предпринять. Игноря взгляды Джана и прикосновения Стаси, которая умудрившись сдвинуться в тесной кабине, молча, вытирала кровь и пот с ритиного лица. Пытаясь временами ее напоить холодной водой из маленькой пластиковой бутылки, поднося горлышком вплотную ко рту с белыми неподвижными губами девушки. Но большая часть воды вытекала обратно.

Сильно дернувшись еще пару раз, Рита обмякла и, выдохнув, расслабилась, затихнув.

— Нет! — закричал Майк, прислонив подушечки пальцев к ее шее, пытаясь найти пульс.

Глаза Стаси расширились от испуга, она медленно перевела их на Джана, который сам застыл истуканом, не сводя взгляда с Риты. В его сознание ворвался ужас от происходящего, он так сильно сжал кулаки, что артефакт, находящийся в левой руке, хрустнул и, разрезав кожу ладони, впился в нее. Выступившая кровь, попала на остатки артефакта, активировав его. Тот мгновенно стал горячим и расплавился, втянувшись в раны ладони.