Скривившись в усмешке, он смачно откусил плод и принялся бодро жевать, поглядывая на Азалию.

Она же сидела, погрузившись в раздумья. Нахмуренные брови выдавали активно протекающий в её голове мозговой штурм. Медленно скользящий по полу взгляд в какой-то момент остановился.

– С ними же дружеских бесед не планируется, я надеюсь?

– Конечно же планируется! – не раздумывая ответил Горий. – Только попробуй убить их на месте.

На самом деле несчастные были ему совершенно бесполезны. Единственное, что можно было бы у них узнать – по чём нынче лжесвидетельство.

Но дабы усложнить задачу ответ был другим:

– Мне они нужны живыми! Если бы ты не вскрыла глотку Борису, то я бы мог всё узнать у него. Теперь остаётся надеяться, что эти двое знают хоть что-то.

Из груди Азалии протянулся длинный тяжёлый вздох.

– Гвен! Возьми стариковское золото и езжай в город. Нам нужна карета, женское платье повычурней, одежда под кучера, на себя бери, и доспехи с закрытым шлемом на вот этого. Рост ты его уже знаешь.

Девушка тут же накинулась на припрятанный свёрток. Вытащив из-под кровати обмотку из штор, она достала несколько бренчащих мешочков и закрепила у себя на поясе.

– Бери побольше, чтоб наверняка хватило.

– Что ты задумала? – спросил Горий.

Когда Гвенет коснулась золота его передёрнуло будто берут его собственное. Когда-то оно так и было. Сокровища Бориса были его процентом за участие в тёмных делах Гория. Он лично передавал ему плату каждый месяц. Предварительно рассчитав точную сумму в зависимости от полученной прибыли. Иной раз сумма была настолько большой, что использовать золотые монеты было бы неудобно. Именно поэтому в сейфе лежало некоторое количество драгоценных камней просто умопомрачительной стоимости. Часть которых блондинка сейчас пересыпала в ладошку.

Один из камушков, издали похожий на застывшую каплю крови, упал на пол. Бухнувшийся за ним Горий безуспешно принялся ковырять дощатый пол. Камень угодил прямо в расщелину между старыми досками.

– Прекрати, мелочный засранец, – сказала Азалия, вставшая с кровати.

– Мелочный? Да он стоит больше чем этот трактир со всеми, кто в нём есть!

– Мертвецам деньги без надобности. Пошли, нужно кое-что сделать.

Ещё немного поскорбев об исчезнувшем в темноте осколке богатства, мужчина встал. Как ни противно признавать, а она была права. Единственное на что имевшиеся деньги можно было бы потратить – это осуществление мести. И для этого их хватало с лихвой.

Через какое-то время Горий уже стоял окружённый деревьями, в нескольких часах пути от трактира.

– Ну и зачем мы здесь? – спрашивал он свою спутницу, что за всю дорогу не сказала ни слова.

– Не противься и стой смирно, – оглядевшись, ответила она и положила руки на его голову.

Глаза непроизвольно закатились до боли, а по голове побежало противное тепло. Чувство проникновения в глубины черепа заставило попытаться освободиться от хвата.

На удивление даже самые сильные рывки не давали никакого результата.

– Да стой же ты! – глаза женщины были закрыты, но приподнимающиеся во время рывков веки проявляли яркое зелёное свечение. – Кому сказала!

Несчастный начал дёргаться из стороны в сторону, будто его душили.

– Да чтоб тебя! – женские руки схватились ещё сильнее и впились острыми ногтями в кожу, усилив боль.

Сразу после этого дергания прекратились. Подавление работало отменно. Но Горий продолжил бороться. На сей раз сознанием.

Он понял, в чём состоял замысел, когда перед ним стали всплывать воспоминания прошедших дней. Обрывки вчерашних событий перебивались фрагментами настолько поздними, что в других обстоятельствах бы никогда не вспомнились самостоятельно. Спустя несколько десятков таких обрезков перед глазами встала Рина.

Стройная фигура в неглиже, камин, вино, кровать… Это воспоминание длилось намного больше прочих. Казалось Азалия специально остановилась на нём.

– А как мы назовём дитя? Если это будет девочка, то я хочу назвать её в твою честь.

– Ну уж нет, – отвечала Рина. – И вообще я надеюсь на мальчика.

– Мальчик-первенец. Наследник моих богатств. Что ж, я не против.

– Я люблю тебя…

– И я тебя…

Лишь после последовавшего за словами поцелуя воспоминание прервалось.

Ещё спустя несколько минут поисков возникло заседание суда. Решётки, кресла, гул заседателей. Боль на запястьях и давление в груди от сдерживающего заклинания. Время потекло особенно медленно, когда в поле зрения появились те самые свидетели. Бородатые морды намертво закрепились в памяти. Казалось, забыть их теперь стало невозможным. Запомнила их и Азалия.

Тут картинка сменилась снова. Холодная темница. Боль в руках. Стойка на коленях. Пульсирующим портретом на несколько секунд задержался образ Талльма, стоящего в углу камеры. Но в отличие от реальности в воспоминаниях сквозь тьму капюшона выступали черты лица, что проявлялись всё больше и больше.