— Сколько их? — обратился Корт к Уги, имея в виду «серых».

— Много, Корт, — хмуро ответил Уги. — Слишком.

Корт опустил голову. Надо было принимать решение. Звуки выстрелов раздавались всё ближе. Грохот звучал уже за скалой.

— Прошу, — прошептал Джар, приоткрыв глаза. — Ты обещал… Девочка… — Он снова закашлялся. Веки тяжело опустились.

Корт судорожно утёр со щеки влагу.

— Уходим, — тихо скомандовал ругат. Он опустился к самому уху Хранителя. — Я позабочусь о ней. И отомщу за тебя.

Корт поднялся и мотнул головой в сторону, приказывая своим уходить в том направлении. Атлурги не стали мешкать.

— Сражаться рядом с тобой было честью, — сказал Уги Джару и быстро зашагал прочь.

Корт ушёл последним, когда «серые» уже показались из-за скалы.

***

Атлурги ввалились за укрытие, хватая ртами воздух. Им пришлось много бегать, уходя от противника: втроём они не были готовы дать бой. Гадрим высунулся, чтобы оценить обстановку.

— Пока всё тихо. Ушли, — констатировал старый боец и буквально повалился на землю.

Корт с Уги тоже подпёрли собой камень. Корт вытянул ладони и молча уставился на них. Его руки были красны от крови Джара. Уги заметил это и бросил Корту оставшийся кусок чистого бинта. Некоторое время ругат держал его в руке, но в итоге всё же принялся оттирать пятна крови.

С тех пор, как они ушли от преследования, оставив Джара, трое атлургов едва перебросились несколькими словами.

— Надо дать связным знать, где мы, — сказал Уги и поднялся на ноги.

Он ушёл, чтобы найти кого-то из своих и сообщить, где они находятся. Остальное сделало «сарафанное радио». Через двадцать минут к ним снова начали приходить связные. Одни рассказывали об успешном наступлении отрядов атлургов, другие — о новых потерях. Корт выслушивал всех с одинаковым выражением на лице и давал скупые распоряжения. Он всё ещё сидел под камнем. Никак не удавалось отодрать засохшие пятна на руках.

— Что у тебя на уме? — спросил Уги и сел рядом с Кортом.

— Кажется, всё идет не плохо, — констатировал Гадрим и тоже подсел ближе.

— Да, — ответил Корт.

— Но… — продолжил за командира Уги. Он слишком хорошо его знал, чтобы не понять без слов.

— Но этого мало, — ответил Корт и тряхнул головой.

Он выбросил покрасневшую тряпку, плюнув на попытки оттереть оставшуюся кровь.

— Наши потери всё ещё слишком велики. Так нам не выиграть. Мы можем буквально забросать Вандегрида трупами, но всё равно будем истреблены раньше них.

— Что предлагаешь? — спросил Гадрим.

Корт поднял голову и посмотрел друзьям в глаза.

— У меня есть план. Но мне нужно больше людей.

Уги хотел что-то сказать, но Корт не дал.

— И те, кто пойдёт со мной, могут не вернуться. Вы должны хорошо понимать это. Шансов у нас немного. Но если всё удастся, думаю, мы сможем переломить ход сражения.

— Говори, что нужно делать, — серьёзно ответил Уги.

— И сколько тебе нужно людей, — добавил Гадрим.

Корт кивнул, одновременно принимая помощь и благодаря. Он поднялся.

— Итак, недалеко отсюда у меня припрятан запас взрывчатки. Мы должны забрать его и…

***

Никогда раньше Юта не работала медсестрой. Вид крови, ран, стоны умирающих и страдающих людей поначалу вызвали у неё шок и состояние тупого оцепенения. Но стоять и ничего не делать было здесь слишком большой роскошью.

— Эй, ты! Да, ты, — крикнула Юте пожилая женщина атлург. До сих пор не все атлурги знали жрицу Амальрис в лицо, особенно за пределами Утегата. Для уставшей, выбивающейся из сил лекарши Юта была обычной девчонкой из Лиатраса. — Иди сюда!

Юта машинально сделала несколько шагов и опустилась на колени.

— Держи здесь. Вот так. Да не трясись, а то я что-нибудь не то отрежу!

Юта сцепила зубы и заставила себя унять дрожь. Так она и начала работать санитаркой: помогала зашивать раны и бинтовать, подносила инструмены и давала раненым обезболивающие травы.

Спустя несколько часов Юта, с руками, по локти в чужой крови, с измазанными, собранными на макушке волосами, с пучками трав и лезвий в карманах, уверенно шагала между рядами раненых людей. Её руки больше не дрожали, и вид ранений и увечий уже не вызывал тошноту. Вот так просто, в считанные часы, она свыклась с ужасами сражения. Перестала обращать внимание на оглушительный грохот выстрелов и плакать при виде умирающих.