Он спрашивает меня о чем-то, и я киваю. Понятия не имею, на что только что согласилась, но это не имеет значения. Если я умру, то уйду на тот свет, зная, что искры действительно сыпятся из глаз, когда испытываешь правильный оргазм.

Знаете, сейчас мне даже стыдно смотреть Джейку в глаза. Потому что его большой член-банка, который, как я клялась, не поместится во мне, скользит в меня без каких-либо усилий, кроме медленного, настойчивого толчка. Джейк произносит свою речь «Такая чертовски тугая» с жалобным вскриком, и я знаю, что это просто для того, чтобы мне стало лучше.

— Ты должна расслабиться, красавица. Поверь мне. Я не причиню тебе вреда.

Я смотрю на него. Серьезно, засранец? Тебе обязательно было говорить это вслух? Очевидно, что он не причинит мне вреда. Потому что также очевидно, что я не такая узкая, как мне казалось.

Чтобы ублажить его, я громко выдыхаю и расслабляю каждый мускул. Словно из меня выпустили весь воздух. Полностью сдуваюсь и погружаюсь примерно на три дюйма в диванные подушки. Я и не подозревала, насколько напряжена была на самом деле.

Как и не подозревала, что Джейк даже наполовину не вошел в меня.

Ничего не могу с этим поделать. Я улыбаюсь. Широкой, коварной ухмылкой. Ну, знаете… потому что узкий канал и все такое.

— Вижу, ты очень гордишься собой.

Он толкается глубже, и моя улыбка превращается в букву «О». Он отстраняется, толкается еще немного, и я стону. В следующий раз у меня перехватывает дыхание, и он делает паузу, чтобы бездумно зацеловать меня и напомнить мне дышать, прежде чем выйти и полностью погрузиться обратно.

Ох…

Ты ж…

Бл*ть.

Он большой. Очень-очень большой. Я слышала, что подобное ощущение описывается как чувство наполненности. Я уже наполнена до краев. У меня перегрузка членом. Я чувствую ублюдка позвоночником. Одно неверное движение — и паралич обеспечен. Эта хреновина неестественна.

— Пенелопа…

Я чертовски надеюсь, что этот сдавленный крик вызван тем, что он только что кончил, и все завершилось, и он может выйти из меня, пока я все еще чувствую свои ноги.

— Если не прекратишь сжимать мой член, ты его задушишь.

— Что?

Он усмехается. Что-то бормочет. Опускает рот к моему. И я таю. В тот момент я понимаю, о чем он говорит. Он не уменьшается в размерах. Мое влагалище тоже не становится больше. Но без мертвой хватки Кегеля ощущения меняются. Все еще более чем наполненные, но совсем не неприятные. Что хорошего в больших членах? Они могут достичь таких мест, вызывая ощущения, о существовании которых большинство женщин даже не подозревают.

Но поверьте мне на слово. Они существуют.

— Ты слишком много думаешь. — Он вращает бедрами, и я ахаю. — Если я не могу заставить тебя забыть обо всем, кроме меня, значит, делаю что-то неправильно.

— Ты прав. — Я улыбаюсь ему. — Возможно, вам следует усилить свою игру, мистер Суэггер.

Его улыбка порочна.

— С удовольствием, мисс Харт.

Мне правда нужно научиться держать рот на замке.

Меня бы устроил обычный ванильный секс — я на спине. Он толкается и всхрапывает, пока я стону и цепляюсь за его предплечья. Но когда Джейк Суэггер активизирует игру, это все равно что перейти из младшей футбольной лиги в НФЛ. Просто… в одну минуту ты квотербек ростом в три фута, у тебя не хватает двух передних зубов, ты делаешь паузу на середине броска, чтобы твоя мама могла сфотокать тебя, а в следующую ты шестифутовый гигант из рекламы Nike, с «Maserati» и двумя супермоделями, одна из которых готовит тебе ужин, а другая лижет твои яйца.

Джейк Суэггер не валяет дурака.

Прежде чем успеваю осознать, что происходит, меня переворачивают на живот. Бедра приподнимают. Колени раздвигают. Задницу подтягивают вверх. Спину выгибают дугой. Волосы собирают в кулак. Голову тянут назад, чтобы я могла видеть наше отражение в окнах.

Мне нравится, как он прикасается ко мне. Как скользит рукой вверх по моей спине и ребрам, гладит грудь, вместо того, чтобы просто дотянуться и схватить ее. Это делает непристойную позу, в которой я нахожусь, чувственной. Заставляет меня ощущать себя сексуальной. И делает его хорошим любовником.

— Когда я трахаю тебя вот так… на коленях… и твоя хорошенькая маленькая попка в воздухе… ты чувствуешь меня всего. — Его рука скользит вниз по моему животу, обхватывая киску. — Эта сладкая пи*да будет ощущать меня несколько дней.

Кончик среднего пальца погружается в меня. Затем он проводит влажной подушечкой по моим складкам, по клитору.

— Мы начнем медленно и осторожно. Ты скажешь мне, когда захочешь большего. Я позволю тебе задавать темп, детка. — Его голос падает до шепота. — Но мне решать, когда ты кончишь.