Охранник Гарри, сидевший напротив, тоже заметил её и прошептал:

— Дьявол! Какие же у русских женщины! Мерилин Монро по сравнению с некоторыми просто страшилище.

— Помолчи, Гарри, — зашептал Джонатан. — Эта красотка просто имеет чуть более высокую цену перед остальными. Ставлю пятьсот долларов, что отымею её ещё до того, как пообедаю.

Охранник завёлся в азарте.

— Ставлю тысячу, сэр, на то, что она вам не по зубам в ближайший час.

— Гарри, запомни. На всё есть цена, — Хэй взглянул на садившуюся женщину, грациозно поправившую подол платья и щелчком подозвал официанта.

— Бутылку самого дорогого шампанского вот той даме, — сказал Джонатан, едва заметно кивая в сторону столика, за который села незнакомка. — Скажите, что от меня.

Официант выполнил его поручение, но незнакомка в ответ лишь коротко улыбнулась Хэю. После этого продолжила разговор со своим спутником, ни разу не взглянув на изнывающего Джонатана.

Он уже почти закончил обедать и скрипел зубами от досады, когда её спутник попрощался и ушёл. Хэй превратился во внимание. Она поправила помаду на губах, и, что-то написав на салфетке, подозвала официанта. Отдала ему салфетку, кивнув на Джонатана, поднялась и пошла в сторону туалетных комнат.

Хэй нетерпеливо развернул бумажку и прочитал: «200$. Буду в мужском туалете».

— Готовь тысячу, Гарри! — сорвался с места Джонатан, на ходу сполоснув рот вином. — Будет достаточно и десяти минут.

Около туалетных комнат суетился швейцар, раскладывая на небольшом столике всяческие принадлежности. Хэй подскочил к нему.

— Любезный, я закрою туалет на десять минут, — он подмигнул швейцару, и сунул ему в нагрудный карман пятьдесят долларов. — Ты никого не пускай, договорились? В какую дверь только что зашла дама?

Швейцар молча указал на дверь мужского отделения. Хэй в нетерпении открыл её и скрылся внутри туалетной комнаты, плотно закрыв дверь на защелку.

Швейцар покрутил в пальцах купюру, рассматривая, потом негромко позвал:

— Викторыч, началось. Впервые вижу такого безумного ЦРУшника… Ты там осторожней.

Ворвавшись в туалетную комнату, Джонатан увидел её. И когда она стала медленно поднимать подол платья, обнажая ажурные резинки чулок, то потерял голову. Он подскочил к ней и стал гладить её кожу на оголенной части бедра, тихо зарычал, расстегивая ремень на брюках, и увлек в кабинку. Упал задом на унитаз, усаживая её себе на ноги. Она в ответ прислонилась к нему грудью, обвила его шею руками, и тут он почувствовал легкий укол в шейный позвонок. Вытаращив глаза, Хэй так и остался сидеть, не в силах пошевелиться, а она не спеша встала с него и отошла назад. Щелкнул замок двери и вскоре в проёме кабинки Джонатан увидел её спутника — неприметного, но уверенного.

— Буду краток, — сказал он. — Сегодня в одиннадцать вечера в Шереметьево из Фонда Сороса прибудет борт с деньгами для Бориса Березовского. Операцию спонсирует «МИ6» для скупки активов «Сибнефти» для «Би ПИ». Мне нужно, чтобы вы этому помешали. Лучше всего, если самолёт не приземлится в России. Взамен я оставлю в живых Григория Явлинского, и вы заплатите мне два миллиона долларов. Вам понятно?

— Кто вы?! — прохрипел Джонатан, силясь увидеть говорившего, но взор падал только на кафельную плитку туалета.

— Это неважно. Повторю вопрос — вы меня поняли?

— Да-а…

— Отлично. Деньги переведёте на номер счёта, который вам сейчас дадут. Если вы не сделаете то, о чем мы договорились, то когда вернётесь к столу, посмотрите на свою машину. Вас и Явлинского будет ожидать тоже самое…

Невидимый собеседник ушёл, и Хэй видел только стройные голени женщины, затянутые в телесные чулки. Потом она потопталась, и на колени Джонатана изящная рука женщины положила телесного цвета трусики.

— На лейбле номер счёта и название банка, — сказала она. — Теперь я выну иглу из вашего позвонка, но посидите ещё пять минут. Будет тошнить… Не вставайте, пока не почувствуете ног, а то упадёте без сознания.

— Ты чего там копаешься, Хмель? — прошипел Ткачёв.

Агент стянул с себя куртку швейцара, бросил её на тело бесчувственного работника ресторана, которого вырубил из сознания несколько минут назад. Опять помял в пальцах купюру в пятьдесят долларов, подаренную ему Хэем, и положил в карман куртки.

— Прости, брат. Ничего личного…

И побежал к запасному выходу из ресторана. Там, на улице, Вика уже проводила процедуру уничтожения своего грима и грима Ткачёва. Она быстро сумела натянуть на себя джинсы и свитер, собрав волосы под шапку, а Ткачёва спрятала под нелепый китайский пуховик и шапку-петушок. Хмелю все это было без надобности — его никто не видел.

— Разбегаемся, — сказала Вика, отдавая агенту сумку с вещами. — Действуем по плану.

Хмель быстро скрылся среди домов, а Ткачёв с Викой вышли на угол ресторана. Она взглянула на наручные часы.

— Пора, — и нажала кнопку маленького пульта, незаметно направив его в сторону машины американца.

Колеса машины покрылись редким дымком и с негромкими хлопками отлетели по сторонам. Парочка поспешила к станции метрополитена.

Джонатан доковылял до стола, и упал на стул, спрятав бельё в карман.