Вот самый просто пример: военное ведомство решило изобрести свой летательный аппарат, который мог поднять в воздух, допустим, десяток воинов вместе с пилотом и пулемётом. Даже готов эскиз, можно уже приступать к работе, но вот беда…

Предположим, что инженер справился со своей задачей на отлично. Аппарат может летать и даже безопасно приземляться на землю. Как гражданское, пусть и несколько с натяжкой, средство передвижения — вообще вопросов нет. Но если это военная, то тут уже проблема. Такой летательный аппарат уже должен не просто взлетать и садиться, но и быть защищённым от вражеских заклинаний. А если он огромный, как тот же дирижабль? Попробуй, рассчитай все необходимые для него плетения, и чтобы они ещё защищали его как надо.

В идеале он должен не только держать удар, но и атаковать в ответ. Тут уже нужно поверх защитных плетений добавить защищённые ниши для магов, расставить правильным образом, да ещё и так, чтобы ими было банально удобно пользоваться и ещё не словить ответного заклинания.

Тут уже обычный инженер будет бессилен, и ему в помощники назначат Аналитика, которым и доверяли такую кропотливую работу. Хотя следует признаться честно, мне не довелось изобрести что-то кардинально новое. Я больше специализировался на взломе и улучшении защитных плетений, что, собственно, делали и все Аналитики, находящиеся со мной на обучении. На тот момент это было важнее всего.

Возвращаясь к началу — Аналитик также должен был быть в теме всех последних изменений. Особенно в изменениях вражеской техники, точнее, вложенной в них заклинательной части. Поэтому мне очень часто несли на проверку детали от новых летающих аппаратов, например, или те же мушкеты, чтобы я оценил плетения и по возможности помог взять оттуда самое лучшее.

Одним словом, сложная, но весьма интересная для меня тема, с которой было связано множество воспоминаний.

Ладно, что-то я и так чересчур сильно ушёл в свои размышления. Пора и меру знать.

— Ну так что, Вадим? Приступим, может к стрельбе и посмотрим, как это на практике работает? — сказал я после затянувшейся паузы, ибо парень будто вообще забыл, ради чего мы здесь или же просто решил мне не мешать лишний раз, не напоминая о себе.

— Да вы как-то… то есть ты… блин, мысль потерял. Ладно, чего ходить вокруг да около! Сначала мы учимся стрелять без подсветки, так как у врага могут быть глушилки, или случится какая-нибудь поломка. В общем, любой боец «Чёрного льва» должен быть готов к любой ситуации. Поэтому так. Возражений же нет?

— А какие возражения могут быть? — улыбнулся я, стараясь несильно указывать на ошибки Вадима в общении со мной.

Ничего, время ещё есть, привыкнет. Главное, что пытается. Хотя его манера — много говорить — всё же заставляет голову раскалываться в попытке всё это переварить.

— Да я так, на всякий. А то бывали недовольные, их потом Михаил Сергеевич на путь истинный наставлял, — рассмеялся от собственных слов парень и, взяв винтовку поудобнее, сел на колено. После этого он на собственном примере стал учить меня стрельбе. — Сейчас повторяй за мной. Смотри внимательно, как я держу ногу, как приклад лежит у меня на плече, как смотрю в оптику. В общем, улавливай каждую деталь. И да, возьми бинокль, поможешь мне целиться, заодно так тебе будет легче увидеть, куда я попал. После меняемся.

Затем у меня прошла довольно увеселительная тренировка, в которой я сначала давал точные координаты мишени, а затем и сам стрелял из винтовки. Причём стало получаться у меня это настолько хорошо, что Вадим отказывался верить, что я до этого из ничего подобного не стрелял.

Я ему ответил, что, может, и стрелял, но сейчас не помню, указывая на свою недавнюю травму. Ответ его несильно убедил, и он даже предложил посоревноваться, кто, мол, больше и лучше попадёт.

Мне эта идея сначала не очень понравилась, а потом я подумал и решил, а почему, собственно, и нет? Даже проснулся эдакий соревновательных дух, ведь я противостоял настоящему профи, который за все потраченные выстрелы ни разу не промазал. Что в свою очередь доказывало его славу как лучшего снайпера отряда.

Я тоже не отставал, но это пока дистанция до мишеней не стала всё больше увеличиваться. Там уже влияло множество факторов.

Чтобы снайперу попасть, например, с километра ровно в яблочко, нужно просчитывать скорость ветра, силу гравитации, оказываемую конкретно в этом месте, саму территорию, откуда стрелял, высоту, на которой находилась цель, и ещё вагон вот таких пунктов.

И это всё нужно держать в своей голове, без помощи тактической сети, которая брала часть вычислений на себя и помогала в стрельбе. Даже мне, Аналитику, приходилось напрягаться. Что уж говорить про того же Вадима, который в точности стрельбы превосходил меня по всем фронтам, будто он родился с винтовкой в руках.

Правда, я ему проиграл по другой причине — это бездарное тело. Вот, например, я помню, как надо стрелять, ведь в прошлом мире я за этим занятием провёл очень много часов.

Я понимаю, что нужно расслабиться, когда задержать вдох, когда нажать на спусковой крючок, чтоб снаряд попал, куда надо. Но сама реакция подводила. Небольшое промедление и всё — снаряд летит мимо или хорошо, если прилетает рядом, что хоть как-то скрашивало моё разочарование.

— Молодой… Прости, старая привычка. В общем, тут грустить не надо, — видимо, моё разочарование он понял по-своему и отчасти принял его на свой счёт. — Я же с пелёнок, считай, стреляю. Отец, пока был жив, постоянно говорил, что я родился с винтовкой в руке. Мы с ним на охоту ходили. На лося, на медведя. О, медведь, кстати, очень страшный. Он натурально огромный, как машина. А когда встанет на задние лапы, как зарычит, как слюной брызгать начнёт — так ноги сразу ватные, не сдвинешься. На него даже в наших доспехах я бы не рискнул ещё раз ходить.