Дети? Сын? Захочет свергнуть отца, и править один — ибо они такие, из рода Тамуза. И они, отец и сын, займутся уничтожением друг друга. Жена? Только, как красивая деталь роскоши… Что бы услаждала взор мужа… И что бы все завидовали.

Алиса понимала, что рано или поздно лорд от нее избавиться. Зачем она ему? Даже ребенка дать не может… Покладистых женщин немало… Тамуз не заводил разговоров о супружеском долге королевы — не так уж и нужны были ему ее ласки. Ибо находилось множество ведьм и других темных дам, которые мечтали приблизиться к лорду: Алиса это знала точно, и даже бывала свидетельницей таких поползновений — женским вниманием демон обделен не был.

Разве только, Алиса полезна для Тамуза, как шпионка при дворе Сайроса.

Девушка надеялась, что Лорд Бездны просто ее отпустит — перестанет о ней вспоминать, звать к себе, и забудет… Зачем ее убивать? Алиса ведь не претендует на его власть. Хотя… Власть Тамуза и во дворце, и над подданными была безграничной. Но, все темные подчинялись и королеве, боялись ее, и выполняли любые желания… Да и тронов во дворце было два, что только подчеркивало равноправие королевы и лорда… Вдруг лорд решит, что Алиса опасна, что посягает на его государство?

…Обычно, Тамуз предпочитал одиночество и тишину. Множеству слуг, обитавших во дворце, было запрещено приближаться к покоям лорда, если он их не позовет. Чем занимался Тамуз, как проводил досуг, Алиса не знала, и знать не хотела (наверняка, мучил кого-нибудь) — королева тоже никогда не бывала в его покоях.

Но, время от времени, лорд устраивал праздники — обеды и балы, наподобие тех, что бывают у императора Монии. И старался, что бы эти празднества были ярче, роскошнее, и более запоминающиеся, чем у Сайроса. На эти шабаши съезжалось и слеталось множество темных, и тех, кто им помогает. И Алиса часто замечала среди гостей знакомых, людей, с кем она пересекалась во дворце императора. Такие особы являлись на праздники в масках, дабы не быть узнанными, но Алиса догадывалась, кто есть кто. И сама королева была в полумаске, не скрывающей ее красоту, поэтому, если ее тоже узнавали, доказать, в случае чего, что это она, было невозможно.

Балы и обеды были и похожи, и не похожи на монийские. Например, составом гостей — среди сверкающих, как и при дворе императора, красотой и бриллиантами дам, и импозантных разряженных мужчин мелькали порождения Бездны, только внешне напоминающие людей. И разницы между человеком и демоном не делалось — все были равны. Более того, избалованные монийские красавицы, зачастую, соревновались за внимание и любовь уродливых, в человеческом понимании, демонов.

Блюда подавались тоже необычные — к примеру, торт в виде головы императора Сайроса, или съедобные картины, изображающие органы… Правда, приготовлено это все было из самых лучших продуктов — никакой мертвечины, крыс и тому подобного, как раньше думалось Алисе. Но, главное, на этих праздниках было то, ради чего, кроме власти и золота, обещаемых им, и примыкали к Тамузу низменные натуры. Здесь процветали пороки — азартные игры, жестокость, разврат, курение дурманящих трав… Был игорный зал, где, если вы проигрывали все деньги, можно было поставить свою душу, то есть, стать вечным рабом Тамуза, и играть дальше. Или, заложить жизнь — проигравшего убивали.

Во дворце лорда были и беседки, наподобие тех, которые можно найти во дворце Сайраса. И уединялись в них с теми же целями, как зачастую и в Алумбардо — что бы предаться разврату.

Но, у Тамуза можно было не боятся, что тебя застукают, и опозорят на всю Монию — все, что происходило в Бездне, в ней и оставалось. А после различных увеселений гости отправлялись на главное действо — жестокую охоту на людей…

Лорд и королева во всем этом участия не принимали, хотя постоянно находились в Главном зале. Тамуз презирал людей за низменные пороки и страсти, хотя и поощрял их. Алиса же была обязана присутствовать на праздниках, как одно из украшений дворца Тамуза — он ею хвастался, ибо ни один правитель Земель Рассвета не имел такую красивую супругу. Королева и лорд, в непотребствах не участвующие, знали все тайны и пороки важных гостей, и пользовались этими знаниями в своих целях.

Впрочем, Алисе нравились азартные игры, и она часто играла вместе с гостями.

Была у королевы и обязанность — открывать, вместе с Тамузом, бал. Они вставали в пару, кружились под музыку, а потом к ним присоединялись гости. Алиса, не смотря на свою любовь к балам, во дворце Тамуза не танцевала(не с кем), кроме одного, первого вальса-открытия, но и этот танец был для нее мучителен — потому, что ей приходилось обниматься с Тамузом, и ощущать жар его ладоней на своем теле.

Алиса была роскошной вещью лорда, но не слишком ценной… Он давал ей, как обычной служанке, различные поручения, которые обычные служанки выполнить не могли. И королева должна была действовать немедленно, и беспрекословно, иначе ее ждало жестокое наказание.

ПУСТЫНЯ

… Первым важным заданием, полученным от лорда, было пробудить Хуфру. Темных Тамуз послать в разрушенный город, где покоится тиран, не мог — у гробницы Хуфры была магическая защита, попасть туда мог только человек. Человек с сильной магией. Красная жемчужина давала Алисе большую силу, такую, какая разбудит Хуфру.

Тамуз снабдил королеву инструкцией, дал подробную карту, и она отправилась в путь.

Вначале путешествие казалось не очень обременительным, хотя обещало быть долгим. Несколько раз приходилось останавливаться на ночлег в постоялых дворах, которые Алиса терпеть не могла. В одном маленьком городишке пребывание в гостинице не было столь неприятным, потому что королеве довелось увидеть танец местной девчушки, который она исполняла для постояльцев. Этот танец был необычным, завораживающим, страстным, магическим, и навевал грусть, но грусть легкую и светлую, как первая любовь…

— Как тебя зовут? — спросила Алиса, кидая девушке монетку.

— Эсмеральда! — ответила танцовщица.

И Алиса решила, на обратном пути, забрать девочку с собой. Пусть танцует для нее, на зависть всем! И научит герцогиню двигаться так же, как она, и этой чарующей магии танца! Что Эсмеральда не согласится, Алиса даже не думала — не пропадать же таланту в такой дыре!

А потом началась пустыня, красная, горячая и бескрайняя, величественно возлежащая под палящими лучами двойных светил, не скрываемых не единым облачком.