Никифор мысленно перекрестился и подумал:

«Ничего, бесы будут побеждены, и воссияет свет истины!»

Он был ещё не стар и полон желания просвещать язычников. В Плесков прибыл из Киева, а в Киев из Велеграда Моравского, а туда – из самого Константинополя. Просвещение варварских князей считалось у ромеев чрезвычайно важным делом. Захватывать земли дикарей тоже, конечно, дело необходимое, государственное. Однако не менее важно овладеть и душами.

Впрочем, не надо думать, будто вожди славян этого не понимали. Вардиг долго раздумывал, стоит ли учить дочь греческому письму – как бы девица не подпала под влияние ромеев… Но всё же решил рискнуть. Только приказал Никифору выбрать для обучения грамоте… ну, скажем, книгу по истории. Пусть на примере возвышения и падения древних царств княжна узнает, как ей мудро распорядиться данной богами и предками властью. Но отнюдь не переманивать Ольгу в чужую веру!

Никифор согласился – а куда деваться? Однако, тщательно посоветовавшись с киевским епископом, выбрал для обучения не книгу по истории, а «Проглас». Это новое, превосходно написанное произведение восхваляло письменность, изобретённую специально для славянских народов монахами, братьями Кириллом и Мефодием. Они приспособили буквы греческого алфавита под чуждые языки, и вскоре множество рукописных книг отправились в Прагу, Велеград, Нитру, Киев, Новгород, Полоцк… Монахи распространяли по всему славянскому миру грамотность и просвещение. А заодно и влияние Византии…

«Рано или поздно дикие вожди отбросят язычество, – говорили епископы, отправляя миссионеров в чащобы и болота. – Они станут цивилизованными, смягчатся и покорятся нам…»

– Общение с книгой приносит человеку огромную пользу, – произнёс Никифор, отвлекаясь от дум. – Книга возвышает душу, помогает бороться с искушениями…

– Что такое искушение?

Монах призадумался. Как объяснить?

– Враг мира сего посылает искушения, чтобы сбить человека с истинного пути.

– Враг? – удивилась Ольга.

– Да, сатана – враг бога, искажающий и портящий все его деяния…

– Локи?

Кольгрим рассказывал немало занятных историй о нурманском боге Локи – великом шкоднике, который словно задался целью испортить и разрушить всё, созданное другими богами. Он даже мечтал уничтожить весь мир!

Никифор испустил глубокий вздох.

– Ладно, пусть будет Локи. Вот, к примеру, ты, княжна, поступила нехорошо: со старшими спорила, бранилась, огорчила дядю и матушку…

– Так меня и наказали, – проворчала Ольга. – Заперли в терему, гулять не пускают. Книги тут с тобой читаю…

– Желание поступить скверно, кого-то обидеть, солгать – это и есть искушения, – продолжал монах. – А чтение священных книг поможет от них избавиться…

– Но годи Кольгрим говорил иначе, – возразила Ольга. – Он вовсе не порицал Локи! Наоборот, хвалил, какой Локи молодец, как ловко всех обманул…

Щёки монаха покраснели от гнева.

– Нурманский Локи пусть хвалится своими злодеяниями! – резко ответил он. – Мы же говорим, что человек должен следить за делами своими и помыслами. А если творит зло и не жалеет о том, не стыдится, не имеет к людям сострадания – чем он тогда от лесного зверя отличается? Читай дальше, княжна, да хранят тебя небеса от всякого зла!

Отворилась и закрылась дверь, скрипнул пол – кто-то вошёл в покои младшей княгини. Вилма ещё не видела вошедшего, но сердце её пропустило удар. Кто может войти в женские покои, как к себе домой? Перед кем молча расступаются служанки, бледнея и не смея вымолвить ни слова? Кто ступает бесшумно, словно хищный лесной зверь?

Один только благородный Айварс, её старший брат.

– Час поздний, братец, – тихо сказала женщина. – Зачем ты пришёл?

Молодой латгал повернулся, взглядом прогнал служанок. Уселся напротив сестры и сказал:

– Я только что из Изборска. Близится солнцеворот. Время пришло, сестра.

Княгиня глядела на брата, и мурашки бегали у неё по спине.

Айварс – высокий, стройный. Длинные, белые, как лён, волосы падают на широкие плечи. Глаза у него не голубые, как у сестры, а желтоватые, немигающие. Одет он как обычный знатный воин на отдыхе. Только на плечо зачем-то накинут кусок волчьей шкуры.

Красив Айварс, но девицы не провожают его томными взглядами. Наоборот, отводят глаза, чувствуя смутную тревогу. Чем-то страшен латгал, а чем – сказать не могут.

А вот княгиня знала. И что волчья шкура на его плече неспроста.

Брат княгини был вилкацис – волколак.

Избранные латгальские воины, прошедшие посвящение в Норе Велса, по слухам, становились оборотнями. Таких и чужаки, и свои боялись. Много страшных слухов ходило о вилкацисах. Что, дескать, они в бою неуязвимы и непобедимы. А всё потому, что они едят мясо побеждённых врагов и забирают себе их силу. Выдумки, скорее всего, а всё равно жутко…

– Скоро осенний солнцеворот, – с нажимом повторил Айварс. – Великое жертвоприношение Велсу вот-вот состоится.