На самом деле я нарушаю сейчас все мыслимые инструкции, конечно.

Нельзя одному ходить в «тридцать вторую».

Да и вдвоем нельзя. Еще и без плюшки, то есть, я понятия не имею, сколько у меня времени. Но никак по-другому добраться до Хевозера у меня бы не получилось. Нам миссии спускались сверху, самодеятельности никакой не допускалось.

А мои осторожные попытки предложить устроить разведку в этом направлении не привели ни к чему. Пришлось импровизировать. Ну а Федя…

Я зло сплюнул.

Напел мне, урод, что был здесь неоднократно, дорогу знает, проведет, как к себе домой.

Я остановился. Деревня — это, конечно, громко сказано. Тут от силы десяток домов и старый финский амбар. Вот тебе и вся деревня. Домики, правда, неплохие. Сохранились отлично. Если издалека смотреть, то вообще может показаться, что место до сих пор жилое… Пластмассовая кукла валяется, задрав к серому небу ручки и ножки. В стеклянных голубых глазах — боль и тоска. Хозяйка бросила, когда уезжали. Даже живо представилось, как маленькая девчонка пытается отвоевать место в багаже для своей уродливой куклы и ноет. А хмурый отец выдергивает у нее игрушку из рук и швыряет на дорогу. «И так половина багажа твоими игрушками забито, далась тебе эта кукла!»

Что-то зазвенело, как порвавшаяся на гитаре струна. С неба посыпалась белая ледяная крошка. На поваленном столбе — телефон-автомат. Чуть дальше, по почти уже незаметной дороге — свинцовая гладь озера. Нагромождение угрюмых камней, а наверху…

Вот оно.

Кажется, я нашел, что искал!

Глава 1

Это не плохой совет, просто… он не особенно полезен. Теория большого взрыва

Я маялся на неудобном стуле рядом с закрытой дверью. Сбежал бы, да нельзя. Придется по третьему кругу рассказывать одно и то же. Ничего не видел, сидел в музее, когда бабахнуло, выпрыгнул в окно. Это я уже потом узнал, что жахнула подземная лаборатория. Что именно там взорвалось, мне объяснять не стали, нос не дорос, зато на допросы вызвали, кажется, вообще ко всем. Внутренняя безопасность, прокуратура, следователи из МВД, КГБ и еще из черт знает каких структур. Приехали бы все сразу кучей, было бы проще. А то сначала были обычные менты, приехавшие быстрее всех, потом из Петрозаводска прикатила прокурорский следователь с замашками сержанта морской пехоты, непроницаемыми монголоидными глазами и в такой узкой юбке, что казалось, что она вот вот разойдется по швам и продемонстрирует, что она не носит белье. Ну да, я сидел, а она расхаживала передо мной, покручивая задом. Мне было скучно, так что я на этот самый зад и пялился. А еще с тоской думал, что у меня давненько не было секса, о чем мой организм мне теперь к месту и не к месту намекает в самые неподходящие моменты.

Потом были два хмыря в штатском, один пенсионер почти, второй молодой белобрысый. Вопросы цедил сквозь зубы так, будто именно я тут подозреваюсь в том, что пробрался в бункер лаборатории и заложил там бомбу. Две бомбы, точнее. Два же раза бабахнуло.

Потом был хрен в военной форме с протокольной рожей. Тому явно до меня дела никакого не было, он кажется даже ответы не записывал, так, галочку поставил. Опрошено, мол.

И вот сегодня опять.

Вася привез меня на своем «козлике», высадил у главного корпуса НИИ и умчался к своей новой подружке. А я остался сидеть. Ждать, кто на этот раз захотел услышать мой нехитрый рассказ о героическом выпрыгивании в окно.

На самом деле, конечно же, несмешная ситуация. Народу погибло человек десять, не меньше. И еще человек сорок в больничке. Троих даже в Петрозаводск увезли, мест не хватило. Настя, после того, как мы выбрались из здания, немедленно умчалась, и я ее с того момента не видел.

— Здорово! — на соседний стул приземлился толстячок в полосатой рубашке и пиджаке, который явно знавал когда-то лучшие времена. Судя по его виду, он прожил не очень долгую, но очень интересную жизнь. И сейчас ему бы отправиться на покой, но хозяин, видимо, прикипел к нему душой, так что носит, не снимая… — Это ты Клим Вершинин?

— С утра был, — буркнул я. Оглядел толстячка с ног до головы. На вид лет тридцать, волосы пребывают в некотором хаосе, брюки не того цвета, что пиджак. В правой руке — недоеденный пирожок. Вот черт, про еду напомнил, в желудке сразу же заурчало.

— Я Борис Голованов, — толстячок тщательно вытер правую руку об штаны и протянул мне. — Из отдела научного оккультизма. Меня за тобой Роман отправил, просил привести.

— Я не могу никуда привестись, — я пожал протянутую руку. — Вот за этой дверью меня ждет важный разговор.

— Подождет, — Борис махнул рукой и скривил гримасу. — Это наш Бубнов по второму кругу всех опрашивает, неймется ему…

— Работа у него такая, — пожал плечами я. Бубнов Олег Игоревич, это наш главный безопасник. Начальник отдела безопасности. Ему давно уже пора на пенсию, но придраться не к чему — ни тебе старческого слабоумия, ни проблем с сердцем, ни хоть вообще какого-нибудь завалящего диагноза, из-за которого можно было бы прислать к нему делегацию и сообщить, что только из заботы о его здоровье, мы всем коллективом предлагаем вам уйти на заслуженный отдых. Бубнову было сто четыре года, выглядел он как старик Хоттабыч, но здоров был, как…

— У него там Агата, она еще два часа будет причитать, — сказал Борис. — Ты успеешь и вернуться, и поскучать еще тут на стуле. Пойдем, Роман очень просил тебя привести.

— Ладно, уболтал, черт красноречивый, — я поднялся. — Надеюсь, Роман назначил встречу в столовой, а то я жрать хочу так, что коня бы сожрал.

— Топай за мной, — сказал Борис, откусил от своего пирожка и направился к лестнице, походкой торопливого индюка.

Мы спустились на три пролета вниз, свернули в коридор, дошли до стеклянной стены, над дверью в которой красным по прозрачному было написано «ОТДЕЛ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ФИЗИКИ». Борис мимоходом коснулся ладонью электронного замка, тот его опознал, моргнул зеленым, и дверь открылась. Потом мы опять шли по коридору, до полукруглого холла, стеклянным фонарем выпирающего с торца здания. Тут стояли кресла, телевизор, пепельницы и пара журнальных столиков. Местная комната отдыха, не иначе. Над одним из столиков, уткнувшись друг в друга головами, стояло несколько парней, на вид типичных таких научных сотрудников. Сложно сказать, что именно в них было такого общего. Одеты по-разному, разного возраста и сложения, но ткни в любого и спроси, чем этот человек занимается, ответ будет однозначным — это стопудово физик. Будто невидимая неоновая надпись у каждого над головой. Ну а еще может быть потому, что в этом месте никого другого оказаться не может, вот я и додумываю себе всякое.