Мехлис понимающе кивнул, но комментировать не стал. Как за пару лет перевернуть всё и вся, он отлично знал и помнил. Вот только для того, чтобы восстановить «перевёрнутое», понадобились долгие годы и даже десятилетия.

— И как его отблагодарили? — продолжала Рая, — Всех их сослали в какой-то Уренгой. Не то Новый, а может даже и вообще в Старый! Представляете? Блестящих экономистов и в сибирскую глушь! Когда дедушка Гриша смог перебраться к нам, поближе к дедушке, Коленьку так и звали «Коля с Уренгоя».

— К более подробному разговору о Ваших родственниках и знакомых мы ещё вернёмся, — пообещал Лев Захарович, — Сейчас бы Вы чего хотели? Вы же не просто так передали мне всю имеющуюся у Вас информацию?

— Конечно, конечно! — вновь затараторила Раиса, — Я же понимаю, что Вы очень занятой человек, Вы и так мне немало своего времени посвятили. Узнав, что мы переместились в прошлый век, я поняла, что могу быть крайне полезной. Я могу помочь всем: ЦК КПСС, ВЛКСМ, Правительству. За век мы ушли далеко, появились новые стили и методы работы с молодежью. У меня есть наработки по множеству вопросов, которые, я уверена, будут востребованы и помогут нам совершить рывок. Сейчас страна стоит на краю пропасти, а мы, молодёжь, комсомольцы, ленинцы, поможем, а если необходимо — заставим сделать шаг вперед!

Мехлис оторопел, похоже барышня даже не поняла, что она сейчас сказала. Тем не менее, он не стал её перебивать и исправлять, пытаясь ухватить, вычленить из рассказа главное.

— Я готова работать в ЦК ВЛКСМ, отдавая всю себя работе с молодёжью. Ускорение, перестройка, гласность и новое мышление — вот то, чего требуют комсомольские сердца!

Мехлис поморщившись от непривычного ударения и из-за этого дико прозвучавшего слова «мышление», поинтересовался:

— Простите, а чего Вы собираетесь так активно перестраивать? Мы ещё только строим: Коммунизм, страну, армию.

— Мы, молодежь, найдём, что перестроить! Мы вернём страну на ленинский путь. Нам нужен прожектор перестройки, и я могла бы быть его лицом!

Раечка даже зажмурилась, представляя, что её портрет будет красоваться на обложках глянцевых журналах, первых полосах газет, на экранах телевизоров и в кинотеатрах. Её лицо приобрело такое мечтательное выражение, что Мехлис не посмел озвучить крутящиеся у него на языке язвительные слова, что у прожектора нет и не может быть лица.

— Если же в ЦК комсомола пока что нет мест, или нужны ещё какие-то особые рекомендации, что же, я согласна работать и у Вас, в Министерстве обороны. Вернее, как там, в Наркомате обороны?

— И чем бы Вы занялись в НКО? В каком направлении хотели бы реализовать свои знания и умения?

Раечка ненадолго задумалась, сморщив носик.

— Я хочу работать в том же направлении — с комсомольцами. В армии же много комсомольцев?

— Много. — согласился Лев Захарович.

— Вот в комсомольской организации Вооруженных Сил я бы с удовольствием поработала. Если это необходимо — я даже готова одеть погоны!

— На кого вы их ходите одеть? — оторопев спросил Мехлис, — Да и нет у нас погон, отменены.

— Как на кого? — удивилась Раиса, — Конечно на себя! — кокетливо повела плечами девушка. — А если в этом вашем ГлавПУРе нет погон, я согласна на что-нибудь более простое, хотя бы на такие симпатичные ромбики. — Горбачева ткнула ухоженным, наманикюренным пальчиком в сторону воротника Мехлиса, показывая на петлицы.

Лев Захарович побагровел и на какое-то время лишился дара речи. Но, быстро собравшись и успокоившись, он вежливо сказал:

— Видите ли, товарищ Горбачёва, мои петличные знаки различия, которые Вы называете «ромбиками», соответствуют званию армейского комиссара Первого ранга, то есть генеральскому.

— Ой! Извините, я не знала таких особенностей. — принялась оправдываться Раиса. — Раз так, то я согласна на кубики, прямоугольники или, если есть — треугольники или кружочки.

— Знаете, — задумчиво сказал Мехлис, — Давайте о Вашем назначении, должности и возможном звании, мы поговорим позднее. Насколько понимаю, среди сотрудников ТЦ есть люди, которые помогут Вам в этом разобраться, а я, тем временем, прочитаю предоставленные материалы, посоветуюсь, и приму решение по Вашей дальнейшей карьере. Возможно, на какое-то время, Вам придётся остаться здесь. Скоро сюда прибудет усиление, в том числе и из числа комсомольцев и с ними надо будет активно и плотно работать.

Личико Раечки скривилось в недовольной гримасе, она ожидала от разговора иного результата.

Мехлис тем временем продолжил:

— В ваших краях я планирую пробыть ещё сутки — двое. До вылета в Москву, решение по Вашей дальнейшей службе будет принято.

— Уверена, что решение будет правильным. — Раиса тоном подчеркнула последнее слово, — До свидания! — она улыбнулась собеседнику, развернулась и упорхнула в сторону «Цифросети».

Пройдя по широкому коридору несколько шагов, она чуть не столкнулась со спешащей куда-то Альбиной, победно ухмыльнулась и, покачивая бедрами, продолжила важно шествовать на рабочее место. Мысленно Рая Горбачёва уже была в Москве, делая успешную карьеру в ЦК.