Мудрить особо я не стал, через соседний двор вышел на Невский, полюбовался, как у дверей аптеки, яростно жестикулируя, ищут виноватого мои недавние визави и пошел в сторону вокзала, на склады купца Пыжикова.

А в складском хозяйстве господина Пыжикова было нехорошо. Открыл мне пожилой дядек, выглядевший испуганно. Собака, даром, что на последнем издыхании, пребывала в состоянии обреченной ярости, как будто ее только что, долго и с выдумкой, били с безопасного расстояния. А возле сбитого набок пальто, недалеко от печки, на полу были видна пара бесформенных, влажных следов.

— Подошвы покажи! — я поманил к себе дядька, с деланно деловым видом, перебирающего что-то на ближайшем стеллаже.

— Что? — дядька аж попятился от меня.

— Я говорю, ноги покажи, кто-то из вас в дерьмо наступил.

— А! — с облегчением протянул приказчик, и старательно стал показывать мне подошвы сапог: — Нет, барин, у меня чисто.

— Ну и хорошо. — я сбегал на улицу, набрал в котелок и в пожарное ведро снег почище и поставил их на горячую буржуйку.

Из темноты склада, осторожно выглянул еще один приказчик, что был моложе, с быстрыми, неуловимыми глазами. Заметив, что я засек его появление, мужчина с независимым видом двинулся на улицу.

— Стоять! — Мой окрик заставил его замереть за пару шагов до калитки, идущей во двор склада.

— Чего?

— Их благородье сказал, что у кого-то нога в гавно наступила, подними ногу, покажи. — тут-же влез с пояснениями первый из работников склада.

— А! — молодой приказчик задрал влажную подошву валенка, а потом другого, такого-же мокрого: — Не, это не я…

— Ты зачем, тварь собаку мою трогал. — я был готов убить мерзавца, но, из последних сил, постарался сдержаться, иначе у купца сотрудников совсем не останется.

— Не трогал я никакую собаку…

— Иди сюда, сейчас проверим! — я схватил мужика за ворот поддевки, так, что затрещала ткань и, пользуясь его растерянностью, потащил к, мгновенно оскалившемуся, Трефу.

— Да. Не бил я его, так, немного поиграл…

— Я сейчас тебе две пули в пузо всажу, а потом того дядьку попрошу тебе в раны багром пожарным потыкать, уж мы посмеемся, ух мы поиграем. — я отбросил эту тварь в сторону, и потянулся за револьвером. Врать не буду, вытаскивал револьвер я очень долго, так что, догхантер успел отодвинуть засов и убежать, оглашая безлюдные ряды пакгаузов криками «Караул!» и «Убивают!»

— Вас как звать то? — я повернулся к последнему приказчику торгового дома.

— Дементий Павлович Хвостиков.

— Завтра жду вас в половину восьмого, Деметний Павлович, более не смею вас задерживать.

Когда приказчик, коротко попрощавшись, ушел, я пошел проверять пещеру Али-бабы. Мне очень много надо было найти для предстоящей.

Сначала я долго отмывал собаку от засохшей крови, благо, относительно чистого снега вокруг складов было много. Потом, когда вода кипятилась, я влил в пасть собаке пол стакана сильно разбавленной водки, зацепил его ошейник к ножке стеллажа, так как удерживать собаку было не кому, и приступил к оказанию ветеринарной помощи. Шерсть вокруг ран я осторожно соскоблил остро наточенным ножом. Оказалось, кроме отсеченного уха, пес получил удар штыком в грудину и пулевое ранение в заднюю левую ляжку, но. кажется. сквозное. Отсутствие уха меня волновало мало, поэтому я просто промыл рану охлажденной кипяченной водой, убедился в отсутствии нагноения, а также грязи и, обработав края раны йодом, начал туго бинтовать голову. Тоже самое проделал с раной на груди, только прихватив ее по краям несколькими стежками шелковой нитью, используя «длинную» цыганскую иглу, оставив в середине раны небольшое отверстие для дренажа.

Пьяный пес из последних сил рвался из туго затянутого ошейника, задушено хрипел, щелкал зубами, но, в какой-то момент, перестал рваться, видимо, потеряв все силы, только скулил и плакал.

А мне оставалась еще рана на ноге. На кончик прокипяченного и проспиртованного шомпола я намотал такой-же кусок бинта и ввел длинную железку в раневой канал. От стона собаки, мне кажется, у меня чуть не остановилось сердце. Я отстранился от боли животного и прогнал импровизированный тампон через всю ногу пса насквозь, протолкнув его наружу вместе с какой-то черной дрянью.

Потом пришлось повторить процедуру с новым тампоном, который выглянул из раны просто окровавленным. Затем несколько швов, дренаж, перевязка. Еле дышащую собаку я переложил на деревянный ящик, чтобы не застудилась от холодного пола, укрыл все тем же, грязноватым, но сухим пальто ее покойного хозяина и пристегнул к запорам ящика, чтобы Треф не сорвал повязки и не упал со своего ложе. Да, неудобно, но другого выхода нет.

Налив себе полстакана водки, я выпил ее, как воду, после чего пошел обходить вверенный мне под охрану объект. С противоположной стороны склада, вверху я обнаружил запертое окошко. Мою знакомую кобылу Звездочку из примыкавшей к задам ангара конюшни, для пущего сбережения, свели в каретный сарай во дворе купца, поэтому о ее охране я мог не беспокоится. Найдя на полках купеческих кладовых себе, на заслуженный ужин, набор продуктов, я вернулся к гудящей от полыхающего в ней огня, буржуйке. Собака, полностью обессиленная экзекуцией, спала. Для нее я приготовил банку концентрированного молока из далекой страны Христиании. Пока в лужице постного масла на чугунной сковороде, жарилась лепешка, замешенная на воде, муке и яичном порошке, я вскрыл солидную консервную банку с надписью «Санкт-Петербургское окружное интендантское управление. Пищевые консервы для воинов. Мясо тушоное. Одна порция на обед. Вес один фунт». Скупает мой таровитый приятель второй гильдии ворованные продукты с армейских складов, ничего за века в России не меняется.

Имя: Петр Степанович Котов

Раса: Человек

Национальность: вероятно Мексиканец

Подданство: гражданин мира

Вероисповедание: православный

Социальный статус: капитан революционной милиции Республики Мексика.

Параметры:

Сила: 3

Скорость: 2

Здоровье: 3

Интеллект: 6

Навыки:

Скрытность (3/10)

Ночное зрение (1/10)

Достижения: Навык ветеринара-коновала.