— Тебе что-то известно об этой броне? — приложив руку к груди, спросил я.

— Нет, но я вижу в ней невероятную мощь. Да настолько большую, что даже мана Кая не сравнится с ней. Тебе, волей судьбы достался такой невероятно полезный инструмент, способный сделать тебя одним из сильнейших в мире. А ты, вместо того, чтобы научиться пользоваться им, ноешь как девчонка!

Один из сильнейших? Научиться пользоваться? А что я тогда делал два с половиной года в академии? Сколько бы я не обращался к Брону, он игнорирует меня.

— Если ты обещаешь исполнить мою просьбу, я помогу тебе стать сильнее. У меня есть парочка полезных советов, — вернувшись к изначальной теме разговора, продолжила Тринити.

— Для начала скажи, что это за просьба такая.

— Сперва подтверди, что я могу доверять тебе на все сто процентов.

— Разве мои слова дадут тебе что-то?

— Да, — серьезно заявила девушка.

Не понимаю я ее… Я ведь легко могу забить на это. Но с другой стороны, все это время я продолжал носить амулет, что она вручила мне.

— Хорошо… Ты можешь доверять мне на все сто. Какая бы у тебя не была просьба, я выполню ее. Ну, или же сделаю все, что в моих силах…

Если же Тринити согласна помочь мне стать сильнее, да и к тому же расскажет правду обо мне, я готов на такой шаг.

Она согласно кивнула, как бы выражая признательность, а затем произнесла то, что заставило меня замолкнуть на какое-то время:

— Тогда я расскажу о том, кто ты.

В предвкушении я сделал глубокий вдох.

— Ты мне не брат. Наш отец, не твой отец. Мы никогда не были родственниками, и тело вовсе не принадлежит Восьмому. Оно твое и только твое.

…

?

Что за херню она несет?

— Тогда кто я? — приподняв одну бровь, поинтересовался я.

— Я понимаю, что сейчас ты в недоумении, но дай мне прояснить несколько деталей.

— Будь так добра…

— У Восьмого, как и у отца, никогда не было способности к такой поразительной регенерации. Да, все в нашей семье бессмертны, но это относится лишь к долголетию. Стоит нашему сердцу остановиться, и оно больше никогда не забьется вновь.

— В таком случае… — подняв указательный палец попытался сказать я, но Тринити продолжила свой рассказ, не обращая на меня внимание.

— От отца Восьмому досталась способность контроля своей души. Выпуская душу наружу, они перемещаются по миру с невероятной скоростью, скрывшись от взора простых смертных. Но не в этом заключается основная суть силы. Этой душой, они способны подсаживаться в другие тела. Таким образом отец и связывается с нами. В форме души он не может слышать, для этого ему обязательно нужно «подсесть» в тело. Ты же помнишь, что он говорил моими устами при нашей последней встрече? Это же он проворачивал и при твоей встрече с Пятым.

— В этом есть определенный смысл, но какое это отношение имеет к тому мифу, что я ваш брат?

— Ты так и будешь перебивать?! — недовольно цокнув языком и вздохнув, он топнула ногой по земле. — Забравшись душой в чужое тело, они по желанию способны взять над ним полный контроль. Это же и произошло с тобой. Восьмой подсел в твое тело и в конце концов похитил его у тебя.

— Тогда что насчет змея? Он узнал во мне Инфинити… Как и гриб из Рэйнфонла… А слова Пятого?! А отец и его просьба?!

После ее объяснения у меня возникла целая уйма новых вопросов.

— Обретая второе тело, он автоматически одаривает его некоторыми свойства своего настоящего. Таким образом от тебя и исходил запах Восьмого. В тебе текла божественная кровь, доставшаяся от моего брата. Этот эффект временный, и он уже прошел.

Прошел? Неужели именно поэтому детишки Ирэн отказались пить мою кровь?

А еще…

Я вспоминаю нашу первую встречу с Тринити. Еще тогда она спросила меня что-то по типу:

«Ты кто такой? Это какой-то новый трюк?», «Почему от тебя исходит запах Восьмого?».

А затем, убив меня, она добавила: «Восьмой, сколько бы фальшивых тел ты не привел ко мне, я не перестану убивать их, пока мы не встретимся с глазу на глаз».

Все это явно не соответствует тому, о чем мне рассказывал Пятый в дальнейшем.

То есть, она сразу поняла, что это тело принадлежало Инфинити, но из-за моего поведения усомнилась в чем-то, поэтому и спросила, кто я такой.

— Я единственная в семье, кто ладила с Восьмым. Остальным, кроме отца, неизвестна даже его способность. Что уж говорить… почти все мы, не знаем о способностях друг друга. Если бы ты знал, как устроена наша семья, ты бы понял.