Возможно, это остатки добычи, награбленной в ходе не слишком удачного набега 844 г. на Испанию (Калинина 2001). Вопрос, вызывающий споры и пока не получивший объяснения, — это малое общее количество монет исламской Испании, как на Западе, так и на Востоке (Noonan 1980; Barcelo 1983). Количество дирхамов Кордобского эмирата, найденных на территории Фризии, также незначительно (например, клад Westerklief II содержит всего 1 монету), и может быть сопоставлено с находками монет испанских Омейядов на Руси. Содержание их в кладах не превышает примерно 1 % (Noonan 1980; Barcelo 1983).

Интересно полное отсутствие на Руси монет Каролингов данного периода, что требует в таком случае своего объяснения и вроде бы говорит против данной гипотезы. Р. Ковалев пояснил мне, что только одна монета — полубрактеат из Хедебю (датируется ок. 825 г.) была найдена в Восточной Европе (в р-не Смоленска). Простой ответ на вопрос, почему поток серебра в ІХ — Х вв. шел с Востока на Запад, а не наоборот, заключается в балансе спроса-предложения [27] .

Помимо нумизматики в пользу данной гипотезы говорят археологические находки артефактов фризского происхождения.

В Ладоге найдены «фризские» гребни и заготовки для их изготовления на месте (Давидан 1962, 1999). Это указывает на присутствие какого-то количества фризских ремесленников в Ладоге.

Вообще находки европейских типов гребней свидетельствуют о торговых связях с балтийскими торговыми центрами, и в том числе с Фризией. Типология гребней с разбивкой на группы предложена О. И. Давидан.

«Во второй половине VIII–IX в. у славян Восточной Европы появляются заимствованные из Западной Европы односторонние составные гребни. В большинстве своем эти гребни привозились из городов Балтийского Региона и, возможно, из Фризии. Речь идет в первую очередь об образцах, отнесенных к первой группе. Для данного хронологического периода они представлены в основном отдельными образцами из Пскова, Изборска, Рюрикова городища, изделиями из Старой Ладоги, Сарского городища. В IX в. появляются гребни, составляющие вторую группу. В конце указанного периода выявляются местные изделия — гребни с горбатой спинкой и зооморфные образцы» (Кондратьева 2011: 125).

Немногочисленные находки костяных коньков в Ладоге, согласно О. И. Давидан, известны из памятников Моравии, Болгарии и польского Поморья. Такие коньки обнаружены также в шведской Бирке и во Фризии (Roes 1963: PL XLVII, 4.7).

Костяные булавки из Старой Ладоги, датируемые второй половиной ІХ — ХІ в., находят свои аналоги в Хедебю и Фризии (Иванова, Иванова 2012: 131–132).

Археология Ладоги говорит о находках ряда артефактов, имеющих фризское происхождение. Сосуды Татинг, имевшие ритуальное значение, найденные в Дорестаде, Хедебю и Бирке (Корзухина 1971: 62), найдены также в Старой Ладоге. Последние исследования указывают на наличие в Ладоге черепков от не менее чем двух подобных сосудов (Кулькова, Плохое 2013: 139). Интересно, что в разное время Дорестад и Хедебю входили в состав владений Рёрика Фрисландского, а Бирка являлась последним крупным центром на пути в восточные земли. А. Е. Мусин отмечает археологические находки кувшинов Татинг в Ладоге, являющиеся древнейшими христианскими памятниками на территории Руси и связанные, по его мнению, с миссией Ансгария.

«Сосуды специфической формы с орнаментом из серебряной фольги, включающим христианские символы, имели литургическое назначение. Происхождение христианских древностей из погребений по обряду кремации отражает ранние этапы христианизации, характеризующиеся неустоявшейся культурой христианской общины. Могильник предположительно связывается с дружиной Рюрика, пришедшей с ним на Русь в 862 г. Сам Рюрик, если верно его отождествление с Рориком Ютландским, был крещен в Майнце в 826 г, и в его окружении, как следует из жития святого Ансгария, были христиане» (Мусин 2000).

В Ладоге найдены деревянные «игрушечные» мечи, некоторые с имитацией рун (Рябинин 1998, Штакельберг 1969). Согласно А. Н. Кирпичникову, эти деревянные мечи имитируют реальные мечи типа Н по классификации Петерсена, наиболее распространенные на Руси. Они, так же как и другой ранний тип В мечей, в IX в. производились в Рейнской области (Кирпичников 1961: 184–185).

А центр производства мечей, Дорестад на Рейне, входил во владения Рёрика Фрисландского. На территории Фризии в г. Арум найдены «игрушечный» деревянный меч с рунической надписью и рукоять меча из слоновой кости (Вебер 2002; Looijenga 1997: 182). Данные мечи получили название «символических». Руническая надпись на мече читается как edaeboda. Возможная интерпретация звучит как «меч клятвы». Клинок сделан из тисовой древесины, другие деревянные части — из дуба и ясеня. Возможно, это просто случайное совпадение, но с учетом остальных находок на данное совпадение стоит обратить внимание.

Сухая кладка из известняка стен первого каменного крепостного сооружения в Ладоге в конце IX в., согласно А. Н. Кирпичникову, имеет аналоги только на территории империи Каролингов (Кирпичников 1984: 36).

Особое значение имеет находка в урочище Плакун камерных погребений. Данный погребальный обряд связан с империей франков, откуда он произошел, и Ютландией, граничившей с империей Каролингов (Михайлов 1996а). Датировка камерных погребений Ладоги после некоторых колебаний (Френкель 2008: 233–234, 237) на основе анализа датировок камерных погребений Скандинавии отнесена Михайловым к X в. Хотя ранее он допускал датировки концом IX в. (Михайлов 2016: 227–228).

Особый интерес представляет соответствие инвентаря камерного погребения на вершине плакунской сопковидной насыпи (Михайлов 1997; Носов 1985) и камерного погребения в Бусдорфе близ Хедебю, где предполагается погребение Харальда Клака, дяди или брата Рёрика (Warners 1994, 2005; Губарев 2019в).

Инвентарь более богатого погребения в Бусдорфе (погребение с ладьей и конями и захоронением одного или двух слуг) соответствовал инвеституре франков в соответствии с принципом translatio imperii (Vierk 1984). Плохо сохранившееся погребение на вершине плакунской насыпи содержит борт ладьи, возможно использованный как настил, и захоронение двух коней.